очень нудно 
40 
— Какого... — Едва начав, Ширли сообразила, что подразумевает Люк, и на миг замерла. — Ты назвался отцом моего будущего малыша? Зачем?!
Люк двинул плечом.
— Иначе меня не пустили бы к тебе. Это во-первых. А во-вторых, разве я не причастен к твоей беременности?
Ширли прикусила губу.
— Но мы договорились...
— Наш договор не действует в случаях исключительной необходимости, — напомнил ей Люк. — Например, таких, как нынешняя. И потом, вспомни, ты сама сообщила обо всем своей двоюродной сестре... э-э... Сандре, если не ошибаюсь.
Ширли молча кивнула.
— Вот видишь! — усмехнулся он. — Кстати, Лина Смитсон сказала, что ей нужно занести в карточку младенца некоторые сведения обо мне.
— Какие это? — удивилась Ширли.
— Я точно не понял, но, кажется, она упомянула что-то о группе крови и наследственных болезнях.
Несколько мгновений Ширли безмолвно смотрела на него. Жизнь вновь преподнесла ей сюрприз, на этот раз таящий в себе опасность для будущего ребенка.
Странно, что Лина ни разу не завела подобного разговора со мной, промелькнуло в мозгу Ширли. Возможно, не хотела волновать. Ох, а ведь мне тоже ничего не известно о том, что только что сказал Люк!
— А... какая у тебя группа крови? — с запинкой спросила она.
— Четвертая, положительный резус. А у тебя?
Ширли удивленно взглянула на него. Неужели ему правда хочется это знать?
— Вторая, резус тоже положительный.
— Значит, здесь проблем не будет, — произнес Люк себе под нос.
Его замечание, на первый взгляд незначительное, изумило Ширли еще больше. Все очень походило на то, что Люка всерьез волнует затронутая тема. Иными словами, их беспокоит одно и то же.
— А как у вас в роду обстоят дела с наследственными болезнями? — с замиранием сердца спросила она, боясь услышать что-то ужасное.
В следующую минуту Ширли расслабилась, увидев, с каким спокойствием Люк покачал головой.
— Ничего особенного за моими родственниками не значится. Разумеется, они болели, но заболевания относятся к числу банальных — простуда, радикулит, сердечная недостаточность... Случаев гемофилии или еще какого-нибудь ужасного недуга среди моей родни не наблюдалось.
Ширли вздохнула с облегчением. И тут вдруг Люк произнес:
— А у тебя как с этим вопросом?
— У меня?
— Чему ты так удивляешься? — усмехнулся он. — Болезни ведь способны передаваться от обоих родителей.
Ширли было так же трудно отнести это к себе, как поначалу саму беременность. Вместе с тем она понимала, что Люк прав на все сто процентов.
— Да, но...
Люк улыбнулся, блеснув глазами. Он заметил, что Ширли стало лучше, и немного успокоился.
— Что?
— Нет, ничего... Просто...
Его улыбка на миг словно ослепила Ширли. В ту же минуту в ее мозгу вспыхнула одна из картин, которые она видела в широком зеркале хореографического зала, когда лежала напротив в объятиях Люка. Это видение пронзило ее насквозь. На секунду она застыла с широко раскрытыми глазами, забыв, где находится и почему здесь оказалась, и только глядя на сидящего напротив Люка.
В следующее мгновение Ширли опомнилась.
— Хм, сейчас подумаю, — сказала она, встрепенувшись, и действительно стала вспоминать, какими болезнями болели ее родственники. — Собственно, и у меня в родне никто не страдал тяжелыми недугами. У дяди Пита была язва желудка, тетя Джейн умерла от почечной недостаточности, дедушку Джозефа в конце жизни мучил хронический бронхит, но надо было видеть, сколько тот курил!
— И больше ничего? — внимательно взглянул на нее Люк.
Она пожала плечами.
— Кажется, нет.
— А про болезни сердца ты не забыла?
— Но у нас в роду сердечников не было, — возразила Ширли.
— А ты сама? Ведь у тебя серьезные проблемы с сердцем.
Она покраснела, не понимая толком почему.
— Откуда ты узнал? Впрочем, нетрудно догадаться: Лина Смитсон тебе сказала, верно?
— Да, она, — кивнул Люк.
— А, так вот зачем тебе понадобилось сообщать ей, что ты являешься отцом моего ребенка! — воскликнула Ширли. — Тебе хотелось побольше всего разузнать.
Он обезоруживающе улыбнулся.
— И это тоже.
— А еще что?
Люк отвел взгляд.
— Даже не знаю, как сказать. Сам удивляюсь. Словом, мне вдруг захотелось... э-э... заявить, что ли, о том, что я отец младенца, которого ты носишь и который так мучает тебя. Меня вдруг охватило чувство сродни гордости... Хотя чем тут гордиться, не понимаю.
40 
