Последние отзывы

  82  

Как только сверху донесся крик, а пламя, видимо, выроненного факела погасло, моррон отбросил уже сделавший свое дело канат и быстро побежал обратно к стене. Его чуток взопревшая спина прижалась к сырым бревнам частокола как раз в тот самый миг, когда земля сотряслась от падения тяжелого тела. Прошло не более трех секунд, как ночную тишину пронзили крики, топот нескольких пар быстро бегущих ног и надрывный рев сразу двух тревожных рожков.

Все до единого расчеты злодея оказались верными. Во-первых, узел на конце раскрученного каната угодил либо в голову, либо в грудь ближайшего часового, а не пролетел мимо. Во-вторых, силы удара оказалось достаточно, чтобы смести мишень со стены. В-третьих, то ли сразу убитый, то ли просто покалеченный сторож упал в нужную сторону, то есть наружу. В-четвертых, он сам успел вернуться в зону плохо просматриваемого со стены пространства. Если хотя бы одно из четырех условий подвело, то все усилия были бы напрасны, а с мечтою о прогулке по ночному Гендвику можно было бы навсегда распрощаться.

Дальше события развивались предсказуемо и именно так, как моррон и планировал. Добрая половина разбуженных по тревоге лесорубов появилась на стенах, а от света их факелов стало светло, как днем. Примерно через три-четыре минуты после падения тела откуда-то слева донесся надрывный скрип открываемых ворот, и на поиски дерзкого врага отправилась парочка поисковых отрядов по дюжине вооруженных до зубов, причем не только топорами, лесорубов в каждом. Конечно же, им не суждено было никого найти, поскольку, во-первых, большая часть охотников за головою диверсанта ушла в сторону леса, а во-вторых, нашкодивший чужак находился уже довольно далеко от места гнусного преступления.

Не жалея живота своего, как в буквальном, так и в переносном смысле, моррон прополз на брюхе вдоль частокола до самых ворот. Затем, улучив удачный момент, когда ни один из троицы охранявших вход в Гендвик лесорубов не смотрел в его сторону, он так же по-пластунски пересек запретную черту и оказался внутри лесного поселения.

Под конец ночного похождения Судьба все-таки поиздевалась над смельчаком, заставив его долее трех часов морозить живот и то, что пониже, перемещаясь ползком по сырой и очень холодной земле. Лесорубы все никак не могли смириться со смертью товарища, и даже уже когда получили приказ вожака покинуть стены, все еще долго не расходились по домам, ожидая во всеоружии вестей от углубившихся в лес поисковых отрядов. Когда же те вернулись, как и предвиделось, ни с чем, то темная ночь уже начала потихоньку уступать место сумеркам. К тому времени моррон изрядно промерз, но зато оползал почти все селение лесорубов и даже нашел кузню. Теперь дело оставалось за малым: дождаться, пока суровый лесной люд снова уляжется спать и, поднявшись хотя бы на четвереньки, наконец-то нанести визит именитому родственничку.

* * *

В ту ночь достопочтенный Мульфир Ордиби крепко спал. Когда же прозвучали сигналы тревоги, то притомившийся за день кузнец лишь перевернулся на другой бок и, прикрыв уши подушками, вновь погрузился в дремоту. В набат никто не ударял, тревожную трель выводили только походные рожки, а значит, ничего серьезного, по меркам жизни в лесу, не случилось: поселению не грозил ни пожар, ни нападение шайки осмелевших спьяну разбойников. У мастера наковальни слишком много хлопот и забот, чтобы вскакивать среди ночи и, подобно обычному лесорубу, с топором наперевес рыскать по округе в поисках случайно, по собственной глупости, забравшегося в Гендвик вора или одного из бродяг, которые по большому счету-то и не воруют, но при удобном случае тащат все, что плохо лежит. К тому же не желавший окончательно просыпаться оружейник посчитал, что более резвые да бойкие лесовики изловят чужака гораздо раньше, чем он, уже совсем не молодой, но еще не совсем старый ветеран четырех походов и трех войн, успеет надеть сапоги да взяться за стоявший у входа рядом с метлой боевой молот.

Когда-то знаменитому на всю Герканию мастеру было невдомек, что в Гендвик заглянул не обычный мелкий воришка, а персона куда более серьезная, которая оказалась его приятелям-лесовикам не по зубам и которая, как это ни странно, пожаловала в далекую лесную глушь именно по его душу. Осознание этой почти роковой ошибки пришло к Мульфиру лишь через три часа, когда он снова проснулся, но уже не от далеких звуков рожка, а от холода стали, надавившей на его поросшее густой бородою горло.

  82