2 
— Я должен решить это прямо сейчас?
— Не выходя из этого здания, — кивнул адвокат.
— Хотя мы, конечно, можем дать вам час-другой на раздумья, — добавил нотариус. — Но вы, мистер Ламберт, должны принять решение, не покидая этих стен.
— Спасибо, вы весьма великодушны, — кивнул Мартин, поднимаясь с крепкого дубового стула. — Я, пожалуй, подумаю об этом в приемной.
— Конечно, мистер Ламберт, — кивнул нотариус.
Мартин вышел из кабинета нотариуса и сделал глубокий вдох. Что же делать? Искать эту особу, осуществлять безумный план тетушки Леонеллы или отказаться от всего, пустив под откос дальнейшую жизнь?
Нет, он не может позволить себе такой роскоши. Но что он скажет Сьюки? Всем остальным? И кто эта чертова девчонка, из-за которой тетушка приняла свое воистину странное решение?
— Во что ты хочешь впутаться, Джек? — нахмурив тяжелые густые брови, поинтересовался Боб Уилсон, больше известный в Совиных Подворотнях как Боб Ловкач.
Молодая девушка с пепельными кудряшками, обрамляющими худенькое скуластое личико, вытаращила огромные синие, как ночь, наполненная светлячками, глаза и всем своим видом выдала, что нагло врет любимому дядюшке Бобу.
— Зуб даю, Боб, все выгорит! — замотала она головой так, что кудряшки обсыпали ее личико. — Ей-богу, Боб, все будет пучком. Ты знаешь, заливать я попусту не буду. Дело того стоит.
— Дело стоит того, чтобы тебя сцапали копы? — полюбопытствовал Боб, неплохо понимающий, куда клонит его «дорогая девочка». — Чтоб тебя упекли лет на десять, а твой любимый дядюшка таскал тебе передачки? Поверь, детка, я знаю, чем кончаются такие делишки. Ну давай, колись, расскажи своему дяде, какой урод предложил тебе это дельце?
Джекки сникла. Врать Бобу Ловкачу было все равно, что обманывать саму себя. Боб очень хорошо знал Джекки, а Джекки не умела врать и всякий раз, тщетно пытаясь перехитрить Боба, выдавала себя с головой. К тому же глупо было рассказывать ему историю о продюсере, готовом заплатить ей, известной лишь в Подворотнях Королеве, такие солидные бабки. Боб сразу понял, что весь рассказ Джекки шит белыми нитками.
— Валяй, Джек, колись. — Боб не сводил с Джекки пристального взгляда своих выцветших серых глаз. — Я знаю, ради чего ты все это затеяла. Мне только не понятно пока, на какую глупость ты решила пойти.
— Ну… э-э… — пробормотала разоблаченная Джекки, багровея от стыда за свою неудавшуюся попытку обмануть дядю. — Я… э-э…
— Джек, кончай экать! — не выдержал Боб. — Я все равно вытрясу из тебя правду. И мы оба хорошо это знаем.
— Ладно, — пробурчала Джекки. — Мне предложили перегнать тачку. Я почти согласилась.
— Что значит — почти? — не сводя с Джекки сурового взгляда, поинтересовался Боб.
— Почти — значит, что я обещала подумать. Черт, Боб, — раздраженно посмотрела на дядюшку Джекки, — что за фигня? Я всего лишь делаю то, что могу. Ты ведь сам понимаешь — нам чертовски нужны эти деньги.
— Не такой ценой, девочка. Машина наверняка краденая, и ты об этом знаешь. В ней что-то есть?
— Да, — нехотя ответила Джекки. — Но мне сказали, эта фиговина, сто пудов, не наркота.
— Сказали? — хмыкнул Боб. — И ты поверила?
— Мне пообещали.
— Ты уже совершеннолетняя, Джек. Как можно верить людям на слово? Пускай не наркотики, девочка. А если оружие?
— Вот фигня. — Джекки опустилась на старенький продавленный диван рядом с сидящим Бобом и обхватила голову руками. — А если я не соглашусь, где взять бабки? Ты не хуже меня знаешь, что своими выступлениями я и половины не сколочу.
— Знаю, но краденые тачки ты гонять не будешь, — хмуро отрезал Боб.
— Это мне говорит мой дядюшка-аферист? — невесело усмехнулась Джекки.
— Все в прошлом, девочка моя. Ты знаешь, что я давно отошел от дел. И, к твоему сведению, никогда не занимался крадеными тачками. Так что говорит тебе это вовсе не дядя-аферист, а человек, который прожил с тобой кучу лет. И, между прочим, заботился о тебе в меру собственной испорченности, — проворчал Боб.
Джекки внимательно посмотрела на дядю, а затем обвела взглядом их крошечную квартирку с отвалившимися обоями и обезображенным постоянными протечками потолком.
— Ладно, Боб, я готова мириться с тем, что мы сто лет мечтаем сделать ремонт. В конце концов, меня мало колышут бабки, ты знаешь. Но я не могу допустить, чтобы мой самый близкий человек…
2 
