Глава 20

- Товарищ Лисов, здесь так не принято…

Я, глядя как слегка обалдевшая продавщица заворачивает в станиоль и какие-то ленточки, огромный букет роз, слегка наклонившись к сопровождающему, спросил:

- Что именно - "не принято"?

- Дарить такие огромные букеты. Это считается неприличным.

- Да? Кхм… Ну и флаг им в руки. Пусть эти скопидомы дарят по одной розочке, а я своей любимой весь этот магазин скупил бы, но он в машину не поместится.

Панарин на это покачал головой, только я не обращая внимания на консульского зануду, расплатился и ухватив одуряющее пахнущие цветы, оповестил:

- Все. Вот теперь я готов.

Теперь я действительно был готов. А то Степан Панарин, который встретил меня в аэропорту, хотел сразу избавится от обузы, отвезя московского гостя на улицу Маркгассе 18, где и проживала Хелен Нахтигаль. Разумеется не сразу с самолета, а после того как мы заехали в консульство, где я переговорил и с консулом, и с атташе по науке, оказавшимся моим коллегой. Консул, тот только улыбался и пожимая руку говорил что очень рад видеть и все такое прочее, зато коллега с "редкой" фамилией Иванов, отведя в свой кабинет, не меньше часа объяснял особенности и нюансы поведения в столице Швейцарии. Знал, что я и так заинструктирован до невозможности, но предпочел подстраховаться. В конце концов пожимая на прощание руку, сказал:

- В общем, все. Телефон консульства у вас есть, поэтому если возникнут какие-то вопросы - звоните. И напоследок хочу дать совет - оставьте оружие у меня. Берн городок тихий, так оно вам тут точно не понадобится.

- Да ну? А как же быть с толпами агентов гестапо? Сами же говорили, что их тут просто немеряно?

- Хм, во-первых здесь нейтральная страна, а во-вторых, вы же не собираетесь заниматься свободной охотой? - Иванов улыбнулся - Просто пистолет и звание помощника атташе, несколько несовместимы. Да, плюс, учтите еще то, что вас постоянно будут страховать мои люди.

Тут уже я ухмыльнулся:

- Все трое?

Василий Макарович развел руками:

- Сколько есть.

- Понятно. Но не беспокойтесь, я вам проблем тут создавать не собираюсь. Неделю тихо поживу и следующим самолетом - обратно. Так что можете даже своих бойцов, на меня не задействовать…

На что Иванов ответил:

- Я в курсе когда вы уезжаете. Но у вас свои инструкции у меня - свои. Да, и не забудьте, что завтра к десяти я вас жду для представления местным властям и получения необходимых отметок в документах, а сейчас, не смею больше задерживать!

После чего, пожав руку на прощание, Василий Макарович опять передал меня Панарину, который намылился сразу катить на Маркгассе. Но я его вовремя остановил, увидев по пути маленький цветочный магазинчик и теперь затарившись букетом, с замиранием сердца ехал к своей Аленке.

Я уже знал, что она и ребенок, вчера утром благополучно выписались из родильного отделения фамильной клиники и сейчас находятся в своем особнячке. А так как Нахтигаль о моем приезде ничего не сообщали, то сегодня у нее будет день сюрпризов…

Ехать пришлось совсем недалеко, и минут через пятнадцать, Степан остановив автомобиль возле одного из симпатичных, но достаточно крупных особнячков, сказал:

- Приехали. Вас проводить?

- А ты что, тут уже бывал?

Панарин кивнул:

- Да, письмо передавал.

Секунду подумав, я отказался:

- Нет, спасибо, сам разберусь.

После чего, вышел из машины, забрав чемодан и цветы, отпустил Степана и открыв маленькую кованую калитку, пошел по дорожке в сторону крыльца.

Но дойти не успел. Когда до ступенек оставалось шагов пять, дверь распахнулась и на пороге появилась какая-то незнакомая пухлая дамочка. Закрыв за собой дверь, она удивленно вытаращилась, переводя взгляд то на меня, то на цветы, то на чемодан. Я так же молча глядел на нее и быстренько вспоминая словесный портрет Аленкиной муттер, о которой мне рассказывалось той памятной ночью во Франции. В конце концов решил, что на будущую тещу она точно не похожа. Та - небольшого роста и худенькая, а эта очень даже в теле, хотя тоже не великанша. За полгода подобные кардинальные перемены вряд ли возможны. Хм… может какая-нибудь домомучительница? Пауза затягивалась и я решил ее прервать. Улыбнувшись, полюбопытствовал:

  150