100 
– Я прощен за то, что был дураком и трусом? – прошептал Райан.
– Только если ты будешь любить меня, безумно и страстно, – заявила Эшли.
– Спасибо, беби, и прости меня. Как это мне так повезло?
– Не знаю, но, думаю, повезло нам обоим. А теперь меньше разговоров, дорогой, и больше действия, пожалуйста.
Он счастливо рассмеялся:
– Все, что скажешь, беби. Все, что хочешь!
– А теперь подумай, дорогой. Ты, кажется, все понял. Понял, каким должен быть современный брак. Я – госпожа. Ты – раб. Ублажи меня, дорогой, а потом мы решим, когда назначить день венчания, чтобы наш ребенок был на сто процентов законным.
Он ответил ей поцелуем, от которого у Эшли замерло сердце. Она ощутила, как твердеет его плоть.
– Да, госпожа, – покорно прошептал Райан, руки которого уже жадно шарили по ее телу.
Эшли удовлетворенно замурлыкала, особенно когда буря за окнами и в доме стала нарастать и усиливаться с каждой секундой. Не забыть завтра же отказаться от подписки на «Ченнел». Вряд ли он снова ей понадобится.
Эпилог
Бенджамин Кимбро Малкахи родился девятнадцатого августа, за неделю до первой годовщины свадьбы родителей. Все поражались его ярко-синим глазам, которые не поменяли цвета даже несколько месяцев спустя на его крещении.
– Такие же синие, как у тезки, – тихо заметила Эшли.
Новорожденного крестили в церкви Святой Анны, той самой, где родители несколько месяцев назад произнесли брачные обеты. Наступил уик-энд Дня благодарения, и в доме было полно народа. Приехали Анджелина и вся семья Райана. Майкл О'Коннор, уже первокурсник Принстонского университета, гордился званием крестного отца своего двоюродного брата. Фрэнки стала крестной матерью.
Когда все вернулись в дом, Анджелина заметила на столе пару антикварных серебряных подсвечников в стиле рококо.
– Раньше я их не видела, – удивилась она. – Эшли, да они не только красивые, но и очень дорогие.
– Они принадлежат вашему внуку, – пояснила Эшли. – Это подарок.
– От кого? – полюбопытствовала Лина и, повертев в руке подсвечник, вдруг улыбнулась. – Бьянка ди Висконсини? Это явно итальянская работа!
Эшли кивнула:
– Мы послали извещение о рождении ребенка и добавили, что Венеция по-прежнему может претендовать на звание самого романтичного в мире города.
Анджелина рассмеялась.
– Что ж, – констатировала она, любуясь внуком, – никто из семьи не может этого отрицать.
– Романтику, Лина, – мягко ответила Эшли, – можно найти везде, где только пожелаешь ее создать.
Да, все, даже Райан, были уверены, что маленький Бенджи был зачат в Венеции. Только Эшли знала правду после встречи с братом. А ведь Бен никогда ей не лгал!
Ее сын был зачат на борту самолета, летевшего над Атлантикой, а возможно, над Монток-Пойнт. Наверное, его следовало назвать Высотником или Жаворонком. Его создала их взаимная любовь и восхитительные внезапные наслаждения, которые они находили друг с другом.
Подошедший муж обнял ее за талию.
– Готова ко второму? – поддразнил он Эшли, и та, повернувшись, прошептала что-то ему на ухо. Райан Финбар Малкахи вдруг покраснел и смущенно ухмыльнулся. – В любую минуту, беби. Только прикажи!
Эшли улыбнулась. Эдуард Кимбро все-таки был прав. Такая вещь, как долгая и счастливая супружеская жизнь, действительно существует.
100 
