113 
Она спокойно смотрела, как он идет к ней. Обычно ее старания отвести взгляд от туго натянувшихся спереди плавок только забавляли его, но сегодня почему-то смеяться не хотелось.
— Потрясающий сценарий, — объявила она. Вероятно, решила убаюкать его бдительность, прежде чем нанести смертельный удар.
Рен, изображая пресыщенную кинозвезду, растянулся рядом с ней, откинул голову и заслонил глаза от солнца.
— Угу.
— Нетрудно понять, почему ты не хотел мне его показы вать.Доброжелательное отношение — лучший способ сделать уничтожающие выводы.
— Лекции меня не интересуют.
— Я не собираюсь читать тебе лекции. Вряд ли я встану в очередь за билетами, но знаю, что буду исключением. Критикам он понравится, и публике тоже.
Он открыл один глаз. Не желая действовать прямо, она избрала обходные пути атаки.
— Понимаю, почему ты так взволнован. Эта роль потребует от тебя всех сил и умения, — продолжала она. — Твоя карьера сейчас именно на том этапе, когда необходим толчок.
Больше ему не вынести!
— Стрит издевается над детьми! — взорвался он.
Изабел недоуменно моргнула.
— Знаю, ты не на это подписывался, но все равно: поразительно сложная задача для любого актера!
Она еще имеет наглость улыбаться!
— Ты невероятно талантлив, Рен, и, конечно, все это время ждал такого случая.
Он пинком отшвырнул стул и шагнул к бортику бассейна. В этот момент он почти ненавидел ее, такую неумолимо рассудительную, безжалостно справедливую. Что же, он выложит все начистоту.
— Похоже, ты не заметила, что я все это время проводил с девочками Трейси, пытаясь вжиться в характер своего персонажа.
— Да нет, это я как раз сообразила.
— Стеффи и Бриттани! — прорычал он. — Эти чудесные девчушки! Не понимаешь? Я пытался влезть в шкуру Стрита, увидеть их его глазами!
Поля шляпы затеняли ее лицо, и ему показалось, что он неправильно истолковал его выражение. Но вот она шевельнула головой, и он увидел, что не ошибся. В ее глазах светилось сочувствие.
— Могу представить, как тебе было трудно.
И тут он окончательно взбесился! Значит, ей недостаточно сорвать с него кожу. Нужно еще и кости погрызть! Черт бы все это побрал! Он ненавидит ее добродетель, ее участие — все, что разительно отличает Изабел от него.
И он ушел бы, да вот только ноги не двигались, и не успел он оглянуться, как она обхватила его за талию и прижалась щекой к груди.
— Бедный Рен. Несмотря на весь свой сарказм, ты обожаешь малышек. И подготовка к роли — тяжелейшее для тебя испытание.
Он хотел оттолкнуть ее, но она была бальзамом для его ран, и руки сами притянули ее поближе.
— Они так чертовски доверчивы.
— А ты достоин абсолютного доверия.
— Я использовал их.
— Ты скрупулезен в своей работе. И конечно, для этой роли необходимо понимать детей. Ты ни на секунду не представлял угрозы для девочек.
— Боже, я знаю, но…
Она не собирается уйти!
В глубине души он понимал, что это означает одно: нужно начинать все сначала. Но не сегодня. Не прямо сейчас!
И вопреки всяческой логике он хотел говорить с ней об этом. Поэтому отступил на достаточное расстояние, дабы не волноваться о том, что развращает ее.
— Сценарий… он куда лучше первого варианта. В некоторых сценах публика будет поддерживать именно Стрита, хотя он чудовище.
— Именно эти моменты делают роль блестящей и ужасающей одновременно.
— Они показывают, каким искушением может быть зло. Всем, кто увидит фильм, придется заглянуть в себя. Дженкс — гений. Я знаю это. Только… — Во рту мгновенно пересохло.
— Понимаю.
— Я превращаюсь в проклятого зануду.
— Не ругайся, ты всегда был занудой. Но при этом таким прекрасным актером, что этого никто не понимает.
Изабел надеялась заставить его улыбнуться, но он был слишком захвачен собственным душевным смятением. И это объясняло, почему он был так раздражителен в последние дни. Как бы страстно он ни мечтал сыграть роль, она его отвращала. И ужасала.
— Этот фильм Стрита, — выговорил он наконец. — Натан, так зовут героя, — просто пустое место.
— Раньше ты без всякого труда мог дистанцироваться от своих персонажей, думаю, и сейчас проблемы не возникнет.
Она хотела успокоить его, но он еще больше встревожился.
— Никак тебя не пойму. Тебе следовало откреститься от подобных обсуждений. И сценарий не должен был вызвать у тебя ничего, кроме отвращения. Разве ты не величайший в мире сеятель добра и света?
113 
