122 
– Как же вы угодили к ним в лапы? – спросил парень, вдруг сильно понизив голос. – Вы ведь леди.
Розамунда даже вздрогнула от его слов, не донеся до рта кусок.
– Тот рослый человек, Стивен, собирается отвезти меня в свою деревню. Ты не поможешь мне бежать?
– Попробовать можно, – сказал парень, на всякий случай делая каменное лицо. – Завтра мы опять поедем сами по себе, без вашего обоза, пора уже править к дому. Нам почти всем в одну сторону. Вы сами-то откуда?
– Из Рэвенскрэга.
– Ну и дела! Это ж от нас рукой подать. Мы в услужении у лорда Аэртона.
Розамунда изо всех сил старалась не выдать свои чувства, безумную радость, охватившую ее. Она тут же выпалила:
– Ты участвовал в той большой битве, которая была недавно неподалеку отсюда? Ты не знаешь, лорд Рэвенскрэгский жив?
– Ничего не знаю, – покачал головой парень. – Мы ведь отбились от войска. Кто другой из солдат, может, и знает. Только они все уж дома, наверное. А мы тогда заплутали в тумане, не дошли до йоркистов, ну и пришлось потом по лесам хорониться. Хотите отвезем вас домой, леди? Доверитесь нам?
Розамунда улыбнулась:
– Мне пришлось довериться этой банде, неужто после такого ужаса я вас испугаюсь?
Парень усмехнулся ее словам и спросил:
– Не иначе вы леди Розамунда. Верно?
Розамунда даже задохнулась от счастья: парень знал о ней! Она радостно закивала… Но к ним уже приближался Стивен, встревоженный их затянувшейся беседой. Смерив парня угрюмым взглядом, он рявкнул:
– У нее уже есть хозяин, парень.
Солдат Аэртона улыбнулся и почтительно поклонился:
– Ну разумеется, сэр. Просто мой начальник захотел, чтобы леди откушала цыпленочка, нашпигованного розмарином и тмином.
– Ну коли так, передай своему начальнику от меня благодарность, – пробурчал Стивен, и парень ушел к своим. – Что он тебе говорил?
– Просто спросил, откуда мы, – А на что ему это знать?
Розамунда пожала плечами и со страхом увидела, как лицо его потемнело, она хорошо знала это его выражение, оно не предвещало ничего хорошего… Нет, она никак не могла допустить, чтобы из-за своей необузданной ревности он заставил служивых Аэртона немедленно уехать, – теперь, когда у нее снова появилась надежда… Потеряв от отчаяния голову, она сделала то, о чем ей пришлось потом пожалеть, но в тот миг она не могла придумать ничего иного… что успокоило бы его свирепость. Положив руку Стивену на плечо, она нежно провела пальцем по его рукаву и спросила:
– А мы скоро доедем до Виттона?
Глаза Стивена тут же посветлели, лоб разгладился, а с губ сорвался счастливый вздох. Никогда еще она не баловала его лаской, ни разочка не дала понять, что неравнодушна к нему, он один маялся – от своей неразделенной любви.
– Скоро, уж будь уверена, – пообещал он охрипшим от полноты чувств голосом, потом взял ее ладонь в огромную свою лапищу и стал поглаживать обветренные пальчики. – Не дождешься, когда мы будем вместе?
Встревоженная его порывом, Розамунда попыталась отодвинуться. Она вовсе не хотела распалять его, это было бы слишком опасно.
– Я так устала от бесконечных переездов, – жалобным голосом сказала она. Такой ответ не лишал его сладких надежд, но по крайней мере должен был умерить его пыл.
Стивен поднялся и озадаченно потер лоб, не зная, что ей сказать, потом, откашлявшись, пробормотал:
– Недельки две еще поездим. Погоди чуток, я постараюсь поточнее все прикинуть.
Наконец-то он ушел… Розамунда перевела дух. Конечно, она очень рисковала, притворившись, что влюблена в него, но иного выхода у нее не было. Кто знает, может, ее бегство с йоркширцами обернется для нее еще большей бедой, однако не воспользоваться этим случаем никак нельзя – другого, чует ее сердце, просто не будет… Она поняла, почему их одежда показалась ей странно знакомой: слуги Аэртона носили коричневые, в рыжину, ливреи, отделанные серебряными галунами. Галуны они, видать, просто спороли, обменяли на еду.
Розамунда видела, как их попутчики что-то оживленно обсуждают, сдвинув головы и перейдя чуть ли не на шепот, они несколько раз обернулись в ее сторону. Означают ли эти взгляды, что они сдержат слово? Кончив разговор, солдаты Аэртона принялись устраиваться на ночлег. Хотя они прекрасно поладили с людьми Стивена, для ночевки они всегда разбивали свой лагерь, опасаясь переменчивого нрава Стивена, которого любая малость могла довести до крайнего исступления.
122 
