Последние отзывы

  71  

– Эта дама всегда появляется с опозданием! И это порой имеет скверные последствия.

Графиня бросила на младшего брата короля испуганный взгляд, при этом вид ее был столь несчастным, что даже Бэкингем покосился на графа Мара с негодованием.

Роберт Дуглас остался стоять посреди залы прямо перед королем. Наконец он заговорил:

– Ваше Величество, я и моя кузина прибыли сюда, несмотря на буйство стихии. И если мы и опоздали, как изволил заметить ваш достойный брат, это еще не повод, чтобы наносить оскорбления графине Ангус.

Король встал и, разом стряхнув хмельную одурь, медлительно произнес:

– Клянусь своей короной и гербом предков, я искренне рад приветствовать Дугласов в замке Линлитгоу. Но, если есть причины для неудовольствия, я готов выслушать вас и защитить прекрасную графиню.

Лорд Лохливен низко поклонился.

– Благодарю, мой король. Но у графини уже есть заступник в моем лице, и с вашего разрешения я должен бросить вызов обидчику.

Повернувшись в сторону Бэкингема, он торжественно проговорил:

– Я вызываю тебя, английский пес, и готов с оружием в руках доказать, что ты низкий насильник и негодяй.

Прежде чем Генри успел подумать, что делает, он уже перемахнул через стол и стоял, выпрямив спину, лицом к лицу с молодым Дугласом.

– Клянусь святым Георгием, что готов мечом загнать обратно в твою глотку оскорбление и на деле постоять за честь графини Ангус, ибо твое обвинение в насилии пятнает честь благородной дамы. Видит Бог, между мною и леди Марджори не произошло ничего подобного тому, на что намекают твои смрадные уста.

Графиня вскрикнула и закрыла лицо руками. Лохливен побагровел, ибо из слов Генри следовало, что не он, а именно Бэкингем выступил защитником чести его невестки. В ярости сорвав перчатку, он швырнул ее под ноги герцогу, но тот ловко поймал ее, подержал мгновение на весу и, разжав пальцы, небрежно уронил к носкам башмаков. Даже в минуту опасности Генри не мог не покрасоваться. Он глядел на разъяренного Роберта Дугласа с улыбкой.

– Я вижу, вы пришли в пиршественный зал с мечом. Следует ли мне послать оруженосца за оружием?

– Да! И клянусь святой Бригиттой Дугласской, мы будем сражаться здесь и сию же минуту.

Неожиданно поднялся безмолвствовавший до этого епископ Аберунский и громогласно заявил, что вдвойне грешно учинять кровопролитие в святой праздник Рождества, когда на всей земле царит Господне перемирие. Епископа с готовностью поддержал Олбэни:

– Вы не должны, подобно простолюдинам в таверне, тотчас хвататься за оружие. Как опоясанные рыцари, вы должны сражаться на утоптанной земле в полном воинском облачении и при свете дня.

Однако прибывшие вместе с Лохливеном люди Дугласа поддержали своего лорда, а к ним присоединились и воины из пограничных кланов Гомов и Гепбурнов, в которых одно упоминание покровителя англичан святого Георгия возбудило воинственный пыл. К тому же горцы, до этого державшиеся на удивление спокойно, несмотря на изрядное количество поглощенного ими вина и эля, начали что-то вы– крикивать по-гэльски, топая ногами и перемежая слова боевыми кличами.

Последнее слово оставалось за королем. И внезапно обычно робкий и нерешительный Яков III ухмыльнулся, потер руки и благословил поединок. Герцог Олбэни стремительно повернулся и что-то негромко сказал старшему брату, но тот лишь указал на шумную толпу, словно призывая ее в свидетели, что в этом случае он ничего не в силах предпринять.

Генри Стаффорд и сам вдруг ощутил в крови бойцовский жар. Его страх и волнение напрочь улетучились, и он приказал Баннастеру отправляться за оружием. Вместе с тем он не преминул заметить, что обычно холодные и безучастные ко всему шотландские леди поглядывают на него с сочувствием, и это подтолкнуло его сделать еще один безрассудный шаг. Сорвав с головы свою роскошную шляпу, он бросил ее Гуго, а затем расстегнул и стащил через голову свой ослепительный камзол, оставшись в одной голландской рубахе. При этом он лукаво поглядывал на Лохливена.

– Какого дьявола! – выругался тот. – Что вы строите из себя шута, сэр Бэкингем?

– А разве вы не последуете моему примеру? Нам придется сражаться легкими мечами, так зачем же связывать свои движения? Или ваша прекрасная дама не дала вам своей рубашки для турнира?^[43]

Тут и король потребовал, чтобы Дуглас разоблачился, и Бэкингем послал этому равнодушному к дамам монарху галантный воздушный поцелуй. Когда же он вновь взглянул на своего соперника, то едва не расхохотался. В зале послышался возмущенный гул. Оказалось, что у шотландца под камзолом надета легкая кольчуга. Лохливен, перехватив устремленный на него насмешливый взгляд Бэкингема, в бешенстве вскричал:

  71