Последние отзывы

  87  

Генри удивленно вскинул глаза на Кендела.

– Это что, так уж необходимо? Право же, я перестаю верить молве, что Ричард Глостер подбирает себе людей, поистине сделанных из стали.

– Его высочество герцог всегда милостив к тем, кто ему преданно служит. И если вы говорите о стали, то таковыми являются не люди, а их верность своему патрону. Но на чем мы остановились? Ах да. Когда уже не оставалось сомнений в том, что супруга герцога Кларенса умерла насильственной смертью, герцог переменился до неузнаваемости. Он вдруг принялся горевать, потом внезапно впал в ярость, а вскоре его люди похитили одну из придворных дам королевы Элизабет, некую Анкаретту Твинио, и жестоко казнили ее. Когда король, придя в негодование от подобной дерзости брата, потребовал объяснений, тот заявил, что провел собственное расследование обстоятельств дела и убедился, что его супруга была отравлена упомянутой дамой.

Герцог утверждал, что ему давно казалась подозрительной внезапная привязанность дамы из окружения королевы к его супруге, теперь же он и вовсе не имеет сомнений в том, что именно она, по наущению Элизабет Вудвиль, отравила его незабвенную Изабель.

Конечно, это звучало абсурдно, но Кларенс настаивал, и тогда Его Величество сказал, что будет назначено еще одно расследование, и поручил его вести моему господину, герцогу Глостеру. Герцог Кларенс был буквально ослеплен яростью оттого, что ему не поверили. Но в полное неистовство он пришел, когда узнал, что король, в то время как он сватался к Марии Бургундской, отправил к юной леди посольство и предложил наследнице Карла Смелого в мужья брата королевы Энтони Вудвиля, графа Риверса, который, как и Кларенс, недавно тоже овдовел, однако супруга его скончалась вполне естественным образом. Не стоит говорить, что и репутация у графа Риверса получше, нежели у брата короля. Это выдающийся муж: дипломат, покровитель наук, искусств и печатного дела, кавалер ордена Подвязки. Он состоит в переписке с его святейшеством папой Сикстом IV^[57], и тот назначил его поверенным в своих делах в Англии…

– Но это же Вудвиль, Вудвиль, худородный Вудвиль! – не выдержал Генри Стаффорд. – И как вы, придворный самого Ричарда Глостера, можете восхвалять какого-то выскочку!

Джон Кендел промолчал. Он знал, что его господин, как и герцог Бэкингем, недолюбливает родственников королевы, но он был достаточно благоразумен, чтобы иной раз высказаться и в пользу кого-либо из них, дабы его не сочли противником новой аристократии.

Когда секретарь Глостера покинул покой, Бэкингем надолго задумался. Конечно, нет ничего удивительного в том, что король поручил разбирательство младшему брату. Ричард Глостер с каждым годом получал все больше и больше власти, и Эдуард редко брался решать серьезные дела, не посвятив в них Ричарда. Потому-то Генри Стаффорд, избегавший ехать в Лондон, и хотел дать отчет о своей миссии именно правителю Севера.

Лорд Бэкингем был достаточно родовит и влиятелен, чтобы не считать себя обязанным спешить к Эдуарду по первому же зову, однако в сложившейся ситуации ему так или иначе придется ехать к королю, ибо не может же он удалиться в свой Уэльс, не сообщив никому об исходе своей миссии. Что ж, Лондон так Лондон. К тому же все эти слухи интриговали и его самого. Ричард Глостер никогда бы не взялся за это дело, если бы не был уверен в успехе. Неужели Кларенс так низко пал?..

И опять при мысли об Изабелле Невиль он вспомнил Анну. У него даже мелькнула странная мысль написать этой даме о том, что он только что узнал. Ведь супруга барона Майсгрейва так живо интересовалась и Кларенсом, и Изабеллой… Но уже в следующий миг он отказался от этой идеи. Во-первых, он и сам еще далеко не все знает, а во-вторых, он ведь поклялся себе как можно скорее забыть эту зеленоглазую фею из Ридсдейла, оставившую столь глубокий след в его душе…

В Лондон герцог Бэкингем прибыл в самом конце апреля. Он не спешил предстать пред очами короля, не спешил отчитываться. Его главным желанием было повидать Ричарда Глостера.

Резиденция Ричарда располагалась в ту пору в замке Байнард-Кастл на берегу Темзы. По углам его возвышались зубчатые башни, однако черепичные покатые крыши, ряды высоких окон, слуховые оконца – все это изобличало в Байнард-Кастл не укрепленное гнездовье, а городское поместье. Замок стоял почти у самой воды, но огромные камины спасали от всепроникающей сырости, а роскошь внутреннего убранства вполне отвечала склонностям любившего комфорт Глостера: высокие потолки с позолоченными картушами, бархатная обивка стен, толстые, заглушающие шаги персидские ковры на полу, повсюду огромные бронзовые чеканные вазы, а на стенах – начищенное до голубого блеска дорогое оружие.

  87