11 
Рид все время ходил в какой-нибудь рваной футболке и старых обрезанных джинсах — незаменимой униформе, годной для всяческих игр. Фэб сама была бы не прочь пощеголять в таком одеянии, если бы не домоправительница отца, миссис Мертц. Миссис Мертц покупала одежду для Фэб только в дорогих магазинах, вот и сегодня она приготовила ей с утра белые узкие шортики, которые лишь подчеркивали округлости полной фигурки девочки, хлопчатобумажную безрукавку, немилосердно резавшую под мышками, зато украшенную огромной красной клубникой.
— И не говори потом, что я способен только на гадости, Блошиное Пузо. — Рид небрежно обмахивался квадратиком твердой белой бумаги величиной в половину тетрадного листа. — Догадайся, что это?
— Я не знаю. — Фэб говорила осторожно, решив по возможности избегать лишних конфликтов.
— Это фотография твоей матери. Сердце Фэб подпрыгнуло.
— Я не верю тебе.
Он перевернул квадратик, и Фэб увидела, что это действительно фото, но Рид так быстро взмахнул им, что девочка не успела ничего рассмотреть.
— Я нашел ее на дне ящика со старыми шмотками, — сказал Рид, энергично почесывая голову растопыренной пятерней.
Фэб почувствовала слабость в ногах. Она вдруг осознала, что ничего еще так сильно не желала заполучить в свою безраздельную собственность, как этот с виду никчемный квадратик плотной бумаги.
— Откуда ты знаешь, что это ее фотография?
— Я спросил у своей мамашки. — Он для надежности прикрыл фото рукой. — Это настоящая хорошая фотография. Блошиное Пузо.
Сердце Фэб бешено колотилось, и она боялась, что Рид заметит это. Ей захотелось вырвать фотографию из его рук, но она не двинулась с места, так как по горькому опыту знала, что этот номер у нее не пройдет.
У нее имелась только одна фотография мамы, тусклая, сделанная с большого расстояния, на которой черты лица молодой женщины сливались в одно бледное пятно. Отец мало рассказывал Фэб о матери, называл ее белобрысой молчуньей и сетовал на то, что дочь не унаследовала ее фигуры вместо куриных бабьих мозгов. Мачеха Фэб, Куки, с которой отец развелся в прошлом году, после очередного выкидыша, говорила, что мать Фэб была не так уж плоха, как это выдумывает Берт, просто сам Берт очень тяжелый в быту. Фэб любила Куки. Она красила девочке ногти «Розовым совершенством» и читала вслух чувствительные истории из журнала «Правдивые признания».
— Что ты дашь мне за это? — спросил Рид. Она знала, что не должна показывать ему, насколько ей хочется заполучить это фото, иначе он придумает что-нибудь ужасное.
— У меня уже есть целая куча таких фотографий, почему я должна тебе что-то давать?.. Он вскинул руки над головой:
— Отлично. Тогда я просто порву ее.
— Нет! — Она невольно рванулась к нему, и это движение сказало Риду о многом.
Его темные глаза злорадно сузились. Фэб почувствовала, как острые челюсти стального капкана защелкиваются вокруг нее.
— Как сильно ты этого хочешь? Она затрепетала:
— Просто отдай ее мне.
— Сними свои штаны, и я отдам.
— Нет!
— Тогда я порву ее. — Он зажал края фотографии пальцами.
— Не делай этого! — Голос ее дрожал. Она закусила щеку изнутри. — Ты не сделаешь этого, Рид. Пожалуйста, отдай ее мне.
— Я уже сказал тебе, как ты должна поступить, Жирная Ослица — Нет. Я пожалуюсь отцу.
— А я скажу ему, что ты — хитрая маленькая лгунья. Кому из нас, как ты думаешь, он поверит?
Они оба знали ответ на этот вопрос. Берт всегда принимал сторону Рида.
Слеза стекла по щеке Фэб, капнула на ткань безрукавки, образовав темное бесформенное пятно.
— Рид, пожалуйста.
— Снимай штаны или я порву ее.
— Нет!
Он чуть надорвал квадратик, и Фэб не смогла сдержать всхлипа отчаяния.
— Снимай!
— Пожалуйста, не надо! Не надо, Рид!
— Ты собираешься это делать, плакса? — Рид увеличил надрыв.
— Да! Прекрати! Остановись, и я сделаю это! Он опустил фотографию. Сквозь слезы она видела, что надрыв не очень велик — косой зигзаг длиной не более дюйма. Его глаза скользнули по телу Фэб и замерли на одной точке. Фэб переступила с ноги на ногу. Рид облизнул губы:
— Поторопись, пока сюда кто-нибудь не пришел. Ужасный, тошнотворный комок подкатил к горлу Фэб. Она медленно расстегнула верхнюю пуговку шорт, прикоснулась к замку «молнии». Слезы жгли ей глаза, руки не слушались.
— Не заставляй меня, Рид, — прошептала она. Слова слетали с губ Фэб вперемешку со странным бульканьем, словно ее горло было полно воды. — Пожалуйста, отдай мне фото.
11 
