очень нудно 
61 
— Похоже, что я сегодня все роняю, — заикаясь, сказала она.
— Это одно из тех слов, которые никогда нельзя произносить в присутствии нападающих, пусть даже и бывших.
Ей понадобилось несколько секунд, чтобы понять смысл сказанного, затем она улыбнулась.
— У тебя на щеке пищевая краска.
— Я такая неряха. — Шэрон наклонила голову и потерла щеку о свое плечо, и краска отпечаталась уже в двух местах вместо одного. — Честно говоря, я не всегда выгляжу такой распустехой.
— Не извиняйся. Ты великолепно выглядишь.
— Этан взял мою лейку, — завопила маленькая девчушка.
Шэрон мгновенно обратила свое внимание на ребенка, который уцепился за ее слаксы грязными ручонками. Это был еще один штрих, который ему в ней нравился. Даже когда она была занята чем-то для себя важным, дети были у нее на первом месте. Он восхищенно смотрел, как она быстро и безболезненно разрешила конфликт. Это сделало бы честь любому дипломату.
— Им следовало бы использовать тебя на Ближнем Востоке.
Она улыбнулась:
— Я думаю, мне лучше оставаться при своих малышах. Дэн посмотрел на свои часы:
— Мне надо идти. Сейчас у меня совершенно безумное расписание, но, когда напряжение спадет, давай сходим куда-нибудь. Тебе нравится итальянская кухня? Она снова покраснела:
— Я… Да, итальянская кухня великолепна.
— Отлично. Я позвоню тебе.
— О'кей.
Она казалась ошеломленной.
Неожиданно для себя он наклонился и прикоснулся к ее губам легким поцелуем. По пути к стоянке он улыбнулся. Он почувствовал во рту привкус ванилина.
Глава 12
Фэб столкнулась с Бобби Томом Дэнтоном в вестибюле в половине девятого вечера. Она только что прилетела в Портленд коммерческим рейсом из аэропорта О'Хара, «Звезды» уже находились здесь. По правилам НФЛ гостевая команда должна находиться в городе, где ей предстоит играть, за двадцать четыре часа до начала игры. Сейчас у игроков было свободное время, но ровно в одиннадцать они должны были лежать в своих номерах.
— О, миз Сомервиль! — Ее собственный игрок, стоимостью восемь миллионов долларов, одарил ее улыбкой, которая была почти такой же широкой, как и его черная шляпа, которую он вежливо поднял над головой. Обтрепанные и обесцвеченные джинсы плотно облегали его стройные ноги, ковбойские сапоги из змеиной кожи были так безупречно выделаны, что не казались ни чересчур новыми, ни слишком поношенными. Виктор сумел бы оценить их по достоинству.
— Я беспокоился, что не увижу вас здесь.
— Я обещала, что прилечу.
Большими пальцами он поправил поля своей шляпы.
— Вы собираетесь стоять завтра на поле в первую четверть игры, не правда ли? Она слегка прикусила губу.
— По правде говоря, Бобби Том, у меня на завтра другие планы.
— Подарите мне несколько минут, миз Сомервиль. Мне необходимо с вами серьезно побеседовать.
Он мягко взял ее за руку и повел в бар. Она могла воспротивиться, но ей не улыбался одинокий вечер в пустынном номере незнакомого отеля.
В баре было тихо и темно; они устроились за маленьким столиком в углу. Бобби Том заказал пиво.
— Вы выглядите как определенный тип белого вина, — сказал он. — Как насчет глотка «Шардоннэ»?
Фэб нравилось «Шардоннэ», но она не была уверена, что ей нравится принадлежать к классу «типа белого вина», поэтому она спросила «Маргарита». Официантка, протиравшая взглядом дыру в полях шляпы Бобби Тома, ушла к стойке.
— Вам разрешают выпивать в ночь перед игрой?
— Нам позволяют делать все что угодно, если мы отдаем команде все, что у нас есть, на следующий день. Выпивка и отбой — единственные две вещи, в отношении которых тренер не очень строг. Нам положено быть в наших номерах к одиннадцати часам, но тренер сам в свое время был не прочь пройтись по кривой дорожке, и он понимает, что у каждого из нас свой способ выпускать пары. — Бобби Том прищелкнул языком. — Наш тренер — это своего рода легенда.
Фэб не хотела задавать вопросов, но любопытство пересилило:
— Что вы имеете в виду? Какая легенда?
— Видите ли, некоторые байки о нем не предназначены для женских ушей, но всем и всюду известно, как он ненавидел эти отбои, когда играл. Видите ли, наш тренер, скажу по секрету, нуждается всего лишь в двух часах сна в течение одних суток, и он не мог выносить даже самой мысли находиться под замком с одиннадцати часов до утра. Скажем, это морально ранило его перед игрой. Поэтому он нырял в свою кровать до времени поверки, а потом прокрадывался наружу для некоторых серьезных дел. Тренеры, конечно, об этом узнали. Они штрафовали его, полоскали ему мозги — ничего не помогало, и он по-прежнему отсутствовал до самого закрытия баров. Наконец он заявил, что, если это им не по нраву, они могут выгнать его из команды или продать, но он не собирается меняться. За весь сезон он сыграл плохо единственный раз, когда они выставили охранника у его двери. Зато в следующую игру он мастерски сделал пять перехватов. После этого тренеры прекратили беспокоиться о нем. Конечно, он немного угомонился, когда стал старше.
61 
