Последние отзывы

  115  

— Неужто такое возможно? Ведь мы же в Америке! Неужели я так бесправен?

— Я повторяю. В случаях сексуальных домогательств в отношении детей ты виновен, пока не будет доказано обратное. Система просто обязана работать таким образом, чтобы обеспечить надлежащую защиту, и лучшее, на что ты можешь рассчитывать, пока идет следствие, — это посещения в присутствии надзирателя. Предполагается, что само следствие должно вестись сугубо конфиденциальным образом, но ведь допрашивать будут учителей девочек, их подруг, соседей, всю прислугу. И любой не полный идиот сразу сообразит, что к чему, а поскольку дело касается тебя, то уверяю, дело попадет в газеты задолго до того, как будет принято к рассмотрению судом. Нетрудно догадаться, как скажется обвинение в сексуальном домогательстве по отношению к детям на твоей карьере ведущего актера. Публика, конечно, на многое закрывает глаза, но…

— Да мне плевать на карьеру!

— Ну, это несерьезно. — Майк поднял руку и продолжил. — Девочек подвергнут медицинскому освидетельствованию. И даже не одному, если следствие затянется.

Эрик почувствовал тошноту. Ну разве можно обречь своих крошек на что-нибудь подобное? Разве можно причинить им такую боль? Ведь они ни в чем не виноваты. Когда они появились на свет, он решил, что разорвал наконец тот заколдованный круг, и вот поди ж ты, опять очутился в нем! Ну почему он обречен вечно причинять боль невинным?

— Медицинские освидетельствования покажут, что на них никто не посягал, — сказал он.

— Возможно, так оно и бывает в идеальном мире. Но правда состоит в том, что в подавляющей массе случаев никаких физических доказательств просто не существует. В большинстве своем сексуальные домогательства ограничиваются либо ласками, либо оральным совокуплением. Отсутствие разрывов девственной плевы еще не доказательство, что ребенок не подвергался насилию.

Эрику показалось, что стены офиса душат его. Он не верил — он даже и в мыслях не допускал возможности потерять дочек. Он вот-вот проснется, и все это окажется не более чем ночным кошмаром!

Адвокат покачал головой:

— С той минуты, когда обвинения будут публично предъявлены, считай, что к твоей голове приставили заряженный пистолет. А для знаменитости все обстоит и того хуже. С другой стороны, есть тут и положительный момент: знавал я нескольких отцов, которые стали банкротами, защищая себя в подобных случаях, а тебе на этот счет беспокоиться не о чем.

От боли и отчаяния голос Эрика стал хриплым:

— И это лучшее, на что ты мне советуешь надеяться? На то, что у меня достанет средств на свою защиту? Что это за гнусный вид утешения?

Лонгакр чопорно возразил:

— Ну, прежде всего с твоей стороны, возможно, было не очень разумно брать дочек в постель.

Эрик взорвался. Перегнувшись через стол, он схватил адвоката за грудки:

— Ну ты, сукин…

— Эрик!

Тот уже занес было кулак, но, увидев панику в глазах Лонгакра, взял себя в руки. Майк перевел дух.

— Ты болван.

Повернувшись, чтобы уйти, Эрик почувствовал, что его пробирает крупная дрожь.

— Извини. Я…

Не в силах ничего добавить, он выскочил из офиса и яростно погнал машину к дому Лили. Ему надо добраться до своих детей. Но, подъехав к дому, обнаружил лишь запертую дверь и опущенные шторы.

Он нашел садовника, работавшего около пруда в глубине сада. Тот сообщил, что Лили уехала из страны. И забрала с собой девочек.

Три недели спустя Эрик прилетел в Париж, где нанятая им группа частных детективов обнаружила Лили с детьми. Уставившись невидящим взором в окно такси, пробивавшегося сквозь поток машин на набережной де ля Турнель, он подумал, что эти последние недели были самыми длинными в его жизни. Он слишком много курил, слишком много пил и в предвкушении завоевания «Оскара» был не в состоянии сосредоточиться на работе.

Когда такси проезжало по мосту де ля Турнель, протянувшемуся к крошечному островку Сен-Луи, расположенному посередине Сены, водитель заулыбался Эрику в зеркало заднего вида. Эрик давно смирился с тем, что в мире осталось не много мест, где его лицо могло еще оставаться неузнанным. Он бросил взгляд через левое окошко на достопримечательности соседнего острова Сите. Но стройный шпиль собора Нотр-Дам с его летящими контрфорсами едва запечатлелся в его мозгу.

Островок Сен-Луи лежал между правым и левым берегами Парижа, образуя точку восклицательного знака, который он составлял с островом Ситс. Этот остров входил в число самых фешенебельных и дорогих кварталов Парижа, на нем за многие годы успели пожить немало знаменитостей, в том числе Шагал и Джеймс Джойс, а из современников — барон Гай де Ротшильд и мадам Жорж Помпиду.

  115