Она подумала о детишках, шумно требовавших его внимания, объятиях, которые он дарил, утешении, которое он принес. Ничего себе кусок льда!
— Раньше я думала, что так оно и есть, — твердо сказала она, — но больше уже не верю в это.
— Лучше не проявляйте ко мне мягкость, принцесса, иначе мне придется, вопреки вашему хорошему мнению обо мне, дать вам один совет.
— Валяйте.
Прислонившись к кузову фургона, он не дрогнув встретился с ней взглядом.
— Будь по-вашему. Прежде всего вы поступили мудро, приняв у него деньги. Этот тип слишком богат и не станет плакать из-за каких-то пенни. И потом, вы должны сделать то, что он говорит насчет вашей карьеры. Плохого он не посоветует, и в этом вы можете ему довериться. — Он сунул руку в карман своих шаровар. — Но это и все, на что вы можете рассчитывать. У него не очень хорошо получается с хрупкими людьми, принцесса. Он не намеревается причинять им боль, но именно так всегда и происходит. Она первой отвела взгляд.
— Я не должна бы… Та ночь в ванной… Я была так измучена, вот и все.
— С твоей стороны это было не слишком разумно, принцесса. — Голос у него стал хриплым. — Ты не та женщина, которая может легко смириться с такими вещами.
— Нет та! — воскликнула она. — Именно так я все это и воспринимала. Это ничего не значит, потому что я до сих пор влюблена в своего мужа. И он сможет это понять.
— Сможет?
— Конечно! Он же знает о сексе все. А это был всего лишь секс. Именно секс. Ничего особенного.
— Ну ладно, принцесса. Тогда тебе не о чем жалеть. Это должно было быть правдой, но не было, и ей никак не удавалось понять почему.
Он мягко улыбнулся и забрался в грузовик.
— Пока, принцесса!
— Пока, Пэтчес!
Мотор завелся сразу, и он медленно выехал со стоянки. Она провожала взглядом фургон, пока он не скрылся за углом. Вдали тихо звонили церковные колокола. Над ее головой одна за другой зажигались звезды.
На ее душу тяжелым облаком легла печаль.
Глава 27
В ту ночь в дверях ее трейлера появился Эрик. На нем были черные джинсы и темный пиджак поверх темно-серого свитера. Длинные волосы спутал ветер, а единственный глаз выглядел так же таинственно и загадочно, как повязка, закрывавшая второй. Ишь ты, чудо ночное…
Он не появлялся в этом трейлере с тех пор, как переехал в «Загон», и его враждебно искривленные губы свидетельствовали о том, что он не собирается просить разрешения войти. Вместо этого Эрик стоял снаружи, разглядывая ее, как будто именно она была человеком, сующим нос в чужие дела.
Она приготовилась было сделать язвительное замечание, но внезапно ее осенило, что похожий на пирата клоун будет разочарован в ней, если она не окажет гостеприимство его другу. Мысль была нелепа, но, когда она отступила от двери, дав ему войти, ей пришло в голову, что этой осенью нелепым было все: она жила в покинутом парке развлечений, занимаясь строительством американских горок, ведущих неизвестно куда, и единственный человек, с которым она была счастлива, был одноглазый клоун-пират, шептавший магические заклинания над больными детьми.
— Входи, — сказала она сухо. — Я как раз собираюсь ужинать.
— Я ничего не хочу. — Его голос был тоже недружелюбен, но он все же вошел.
— Все равно поешь.
Она вытащила из шкафа вторую тарелку, разделила куриную грудку и подала ему вместе с внушительной порцией риса и разогретой булочкой. Поставив ему стул напротив себя за маленьким столом, она тоже принялась за курицу.
Ели в тишине. Курица показалась ей суховатой, и она что-то ворчливо заметила по этому поводу. Он ел механически, но довольно быстро, и она поняла, что Эрик был голоден.
Хани поймала себя на мысли, что ищет у него на лице хоть какие-то остатки клоунской белой краски, которую он мог не полностью смыть под душем, или крохотные розовые крапинки в волосах — малейший намек на того нежного веселого клоуна. Но ей не удалось увидеть ничего, кроме тяжелой складки у рта и непонятно почему отталкивающего выражения лица. Это был другой человек.
Эрик отодвинул свою тарелку.
— Я встречался с твоим агентом, и у меня есть несколько присланных мне сценариев. На днях собираюсь принять решение относительно твоего первого проекта. — Голос был резок, тон деловой, в нем не было и следа клоунского веселья.
Она перестала есть.
— Я хотела бы кое-что сказать по этому поводу.
— Не сомневаюсь, что хотела бы, но мы об этом не договаривались.