очень нудно 
114 
Элинор медленно возвращалась к реальности. Руки Джордана обвивали ее утомленное любовью тело. Ничто на свете не могло сделать ее счастливее. Она снова обрела свою истинную любовь — и теперь уже навсегда.
Незаметно пролетело несколько недель. Новые хозяева Авилы ежедневно объезжали свои владения. Теперь Джордан понял, почему земля в поместье бесплодна: крестьянам не хватало воды. Река была рядом, но жили они как в пустыне. Джордан тщательно изучил ирригационную систему, созданную феллахами, крестьянами мавританского происхождения, и надеялся, проложив оросительные каналы, вернуть земле плодородие.
Несмотря на отсутствие удобств, Элинор наслаждалась пребыванием в заброшенной крепости. Она с жаром принялась за наведение порядка. Деревенские женщины, вооружившись вениками и совками, убрали грязь и мусор, копившиеся годами. Обнаружив в погребе упакованную посуду и прочую утварь, Элинор оборудовала всем необходимым просторную кухню.
В поместье было несколько повитух, которые занимались также врачеванием. Элинор подозревала, что женщины не обходятся без колдовства, однако уговорила их принести целебные травы и снадобья в лазарет, который устроила в одной из комнат.
Каждую ночь, хотя оба уставали от дневных трудов, Джордан и Элинор занимались любовью на расшатанной дубовой кровати под выцветшим зеленым пологом. Трудности и лишения придавали их любви особую остроту.
За прошедшие недели Джордан отразил несколько вражеских набегов. Крестьяне храбро сражались под умелым руководством своего нового господина и захватили богатые трофеи: пять арабских скакунов и ценности, снятые с убитых мавров.
К ноябрю похолодало, небо нет-нет да и затягивалось тучами, вызывая у Элинор, успевшей привыкнуть к яркому солнцу, тоску по дому. Они никогда не говорили об Англии, но Элинор не могла не думать о том, суждено ли ей вернуться на родину. Она часто вспоминала о старом добром Мёлтоне, о своем отце, обо всем, что было дорого ее сердцу. Джордан, казалось, совсем не скучал по родным местам. Дни его были заполнены хозяйственными заботами и отражением атак воинственных мавров.
Как-то прохладным осенним вечером, когда они ужинали у очага, снаружи послышался шум, за которым последовал стук в дверь.
— В чем дело, Джо? — спросил Джордан у вошедшего в комнату деревенского старосты. У старика было труднопроизносимое испанское имя, и Джордан называл его Джо.
— На соседнюю деревню напали мавры. Как бы сюда не нагрянули.
Лицо Джордана напряглось. Враг близко, нельзя терять времени.
— Ты предупредил людей?
— Да, сеньор. Они хотят укрыться за нашими стенами. Впустить их?
— Конечно, только побыстрее. Мавры далеко?
— Не знаю, сеньор.
Элинор последовала за Джорданом, когда он взобрался на полуразрушенные укрепления, откуда открывался вид на окрестности. Кучка крестьян, гнавших перед собой скот, входила в распахнутые ворота. Нападающих нигде не было видно. Отослав Элинор в дом, Джордан спустился во двор, чтобы переговорить с беженцами.
Среди мужчин были раненые. Направив их в лазарет, Джордан разместил женщин и детей в глинобитных хижинах. Одна из крестьянок, закутанная в изодранный, покрытый пылью бурнус, стояла в стороне.
— Ты ранена? — спросил он, прибегнув к услугам Пако в качестве переводчика.
Поверх грязного бурнуса на него смотрели запавшие черные глаза, казавшиеся огромными на изможденном лице.
— Джордан, — сказала женщина, — неужели это действительно ты?
Сердце Джордана оборвалось, а затем лихорадочно забилось. Кроме Элинор, только одна женщина в Андалузии знала его достаточно хорошо, чтобы называть по имени.
— Тарифа? — выдохнул он, застыв на месте.
Незнакомка откинула покрывало, и Джордан внутренне содрогнулся при виде ее исхудавшего лица, обтянутого бронзовой кожей. Синеватые губы раздвинулись в радостной улыбке.
Первоначальное потрясение быстро сменилось гневом. Джордан схватил девушку за худенькое плечо и решительно повел к стене крепости, защищавшей от холодного ветра.
— Почему ты не осталась в Гранаде? Здесь тебе не место. От его резкого тона улыбка Тарифы погасла. Тут Джордан заметил ее округлившийся живот и застонал:
— Иисусе! Это мой?
Глаза Тарифы гневно сверкнули.
— Черт бы тебя побрал, Джордан, как ты можешь сомневаться?! — воскликнула она.
— Прости меня, Тарифа, я просто потрясен. Почему ты ничего не сказала о ребенке? Ты что, не знала?
114 
