очень нудно 
39 
Движение у двери заставило ее поднять голову. На пороге стоял мужчина, почти неразличимый в тени.
— Аббатиса Сесили сейчас внизу, сэр, — сообщила Элинор, полагая, что это один из гостей.
— Именно поэтому я здесь.
Сердце Элинор забилось так часто, что ей показалось, будто она задыхается.
— Джордан! — с трудом выговорила она. — Что ты здесь делаешь?
— Хотел увидеть тебя, Элинор.
— Зачем?
Щеки ее вспыхнули от гнева, а голос звучал так холодно и отстраненно, что никто бы не догадался, как ей больно. Посмел явиться сюда, да еще изображает святую невинность, когда ей известно о его предательстве!
— Ах, Элинор, ты опять сердишься, — шутливо заметил Джордан, входя в комнату.
Элинор старалась не смотреть на него, но не удержалась и вынуждена была признать, что Джордан, при всей гнусности его поступка, не потерял для нее своей привлекательности. На нем был винно-красный дублет, перехваченный золотым поясом. Расстегнутый ворот открывал загорелую шею и краешек белой рубашки. Затаив дыхание, Элинор боролась с желанием простить его.
— У меня есть все основания сердиться! — выпалила она, чувствуя, что гнев ее пошел на убыль.
— Из-за того, что не пришел раньше? Ради Бога, Элинор, ты же знаешь почему.
— Да, знаю… возможно, даже больше, чем ты думаешь.
— Перестань говорить загадками!
— Какие уж тут загадки! Сегодня утром я посетила часовню Святого Фомы. Сады вокруг собора очень красивы в это время года. Столько цветов…
— Боже, Элинор, скажи наконец, в чем дело! Сверкнув глазами, она повернулась к нему. Он стоял так близко, что носки его башмаков касались ее бархатных туфелек.
— Я видела, как ты целовался с какой-то девицей. Реакция Джордана поразила ее. Вместо того чтобы смутиться и все отрицать, он расхохотался.
— Вот это да! Ты что же, шпионишь по поручению аббатисы?
— Как ты можешь с такой легкостью говорить об этом?
— А что такого? Подумаешь, поцелуй! Я перецеловал столько женщин по обе стороны Канала, что и не пересчитать. Когда я клялся тебе в любви, Элинор, я говорил правду. Но я не обещал избегать женщин до конца своих дней, — вызывающе бросил он.
Что ж, этого следовало ожидать! Стиснув руки, так что побелели костяшки пальцев, Элинор отступила на шаг.
— И ты смеешь говорить это мне?
— Это была моя старая знакомая.
— Еще бы, Жаклин, королева турнира.
— А, так ты узнала ее… Элинор, милая, многие из тех женщин, с которыми я переспал, находятся в этом городе. Я не могу зачеркнуть прошлое.
Элинор сморгнула слезы.
— Едва ли сегодняшнее утро можно назвать прошлым.
— Ты должна меня понять… Мне казалось, нам придется провести в разлуке годы. Я чудом пробрался сюда.
— О, избавь меня от чудес. Можно подумать, что ты просил святого Фому о свидании со мной, как я имела глупость попросить его сегодня.
Джордан схватил ее за руки и привлек к себе.
— Мне очень жаль, что так получилось. Но это никак не влияет на мои чувства к тебе.
— Зато задевает мои чувства.
— Даже если я пересплю с дюжиной женщин… Нет, ты выслушаешь меня… — повысил он голос, когда Элинор попыталась вырваться от него. — Даже если я пересплю с дюжиной женщин, они значат для меня не больше, чем еда, когда я голоден, или питье, когда меня мучает жажда.
— Я не собираюсь мириться с этим.
— Ну и не мирись. Я просто говорю тебе то, что чувствую.
— Разве ты не клялся мне в любви?
Джордан помолчал, не сводя с нее жесткого взгляда.
— Не плачь, Элинор. Я не из тех, кто легко дает клятвы. Если помнишь, я также обещал разбогатеть в Кастилии и попросить твоей руки.
— Лживые обещания, которые ты даешь в порыве страсти, ничего не значат. Важно то, что ты делаешь тайком от меня! — выкрикнула девушка, замахнувшись на него. — Ты изменил мне!
Джордан сердито перехватил ее руку.
— Проклятие, я пока еще не принадлежу тебе!
— Вот и хорошо, — парировала Элинор. — Я больше не желаю иметь с вами ничего общего, Джордан де Вер! Можете наслаждаться жизнью.
— Вы чрезвычайно щедры, леди! — Он сжал ее в объятиях, прильнув к ее губам.
— Пусти меня! — Элинор замолотила кулаками по его спине. — Я не желаю тебя больше видеть! Ты обманул меня, предал… ты разбил мое сердце!
Внезапно она оказалась на свободе и, всхлипывая, прислонилась к столу. Ее глаза изумленно расширились, когда Джордан, вместо того чтобы впасть в ярость, начал смеяться.
39 
