23 
Франкон был истинным гурманом, и Эмма следила, чтобы в дни его и Ролло визитов на столе появлялся отменный ужин. Она любила эти вечера, когда в тесном покое с выбеленными известью арками над головой и камином из красного кирпича дрожал ясный отблеск пламени, пахло доброй едой, а за окном шумел, как порожистая река, дождь. Франкон, в лиловой камилавке, с двойным подбородком, утопающим в меховом вороте его епископского облачения, плавно простирал пухлую руку с тонкими, почти дамскими пальцами, брал с деревянного блюда пирожок с начинкой из чесночной колбасы и осторожно отведывал, стараясь не забрызгаться обжигающим мясным соком. Эмма с наслаждением глядела, как святой отец ест. Викинги этого не умели. Даже Ролло поглощал пищу шумно, в молчании и с жадностью. Небрежно отвернув широкие рукава туники, он рвал рыбу руками, отхватывал ножом здоровенные ломти мяса, птичьи кости так и хрустели на его крепких зубах.
Атли же почти не прикасался к еде – сидел, зябко кутаясь в короткую меховую накидку. Его знобило, он тяжело дышал. В непогоду он всегда чувствовал себя гораздо хуже, хотя и старался крепиться.
– Эмма, – наконец обратился к девушке Ролло, – правду ли говорит Франкон, что ты хочешь уйти в монастырь?
Он говорил, продолжая жевать, слова звучали невнятно, и от этого его речь казалась исполненной пренебрежения. Эмма нахмурилась.
– Об этом одном только и помышляю.
Она не задумывалась, что этими словами ранит Атли. Их острие было нацелено в Ролло. Но тот лишь рассмеялся, вытирая запястьем губы, блестевшие мясным соком.
– Так, значит, красавица Птичка решила присоединиться к ноющим невестам Распятого, чей небесный жених что-то не больно и торопится к ним?
Эмма возмущенно отставила чашу со сливками и взглянула на епископа, словно ища у него поддержки, но Франкона, казалось, сейчас интересуют только пирожки. Тогда Эмма ударила кулаком по столу:
– По крайней мере это лучше, чем стать супругой язычника!
– И все же, когда Атли решит, ты станешь его женой. Уж если твоя знатность мешает ему уложить тебя под свое одеяло, как простую девку, вас следует поженить. Пусть меня утащит Локи, если я понимаю, чего он медлит. Или тебе не по вкусу эта красотка, а, Атли?
– Эмма согласна стать моей только тогда, когда я приму крещение, – сдержанно отвечал юноша.
– А вот этому не бывать! – с шумом отодвинув блюдо, воскликнул Ролло. – Мои воины скажут: он предал отеческих богов, как на него положиться во всем остальном?
Атли справился с коротким приступом кашля.
– Многие из наших соотечественников уже приняли Бога христиан. И я полагаю, что Христос очень силен в этой земле, наши же боги немощны вдали от родины. Ко мне не станут хуже относиться, если я последую обычаю франков. Разве мы не носим те же одежды, что у них, не строим жилища на их манер? Что изменится, если мы примем крещение и признаем их Бога? Ведь Тор и Один не требуют, чтобы им поклонялись, как Иисусу. Мы можем приносить им жертвы, коль в том возникнет нужда, но если при этом нам придется ходить к обедне и есть вместо мяса рыбу во время поста, они не будут на нас в большой обиде.
Эмме такие речи казались кощунственными, Франкон миролюбиво улыбался, Ролло начал сердиться.
– Это ваши происки! – указывал он перстом на епископа и девушку. – Вы пользуетесь тем, что Атли не воин и поэтому не склонен чтить воинственных повелителей Асгарда. Вы льете ему по капле яд в уши, внушая, что слабым надлежит поклоняться богу слабых!
– Почему ты решил, что Христос покровительствует лишь слабым? – с елейной кротостью вопросил Франкон. – Спаситель готов принять в свое лоно всякого, уверовавшего в него. Твоя удача, Ролло, удвоится, если ты познаешь истинного Создателя.
Ролло вызывающе захохотал.
– У человека столько удачи, сколько ему отпущено.
– Аминь, – осенил себя знамением епископ. – И все же тому имеются свидетельства. Византийский историк Сократ повествует о бургундах, живших к востоку от реки Рейн. Они постоянно воевали с гуннами, но редко одерживали победы. И тогда их вождь решил креститься и привести к Христу свой народ, полагая, что раз уж старые боги не на их стороне, то новый сможет им помочь. И удача не заставила себя долго ждать. Правитель гуннов вскоре умер ужасной и позорной смертью. Так исполнилось пророчество Писания, грозящее гибелью всем неправедным правителям. А затем, с Божьей помощью, бургунды разбили наголову троекратно превосходящие силы противника.
23 
