42 
– Давайте сходим сегодня все вместе в монастырь и сообщим Эмили о предстоящей свадьбе, – предложила она.
Как и предполагала Рене, Эмили пришла в восторг оттого, что Бо д'Обер скоро станет ее отчимом.
– А когда состоится свадьба? – спросила девочка. – В это воскресенье? А ты разрешишь мне присутствовать на ней, мама?
– Ну конечно, – ответила Маргарита.
– А что я надену? Знаешь, мне не терпится рассказать подружкам о том, что я ухожу из монастыря! – взволнованно сказала Эмили.
– Тебе здесь не нравится? – удивленно спросила Маргарита.
– Нет, мама, здесь хорошо, но мне не хочется разлучаться с тобой. А в Луизиане вы отдадите меня в новую школу?
– Нет, ты будешь учиться дома, дорогая, – сказал Бо. – У меня есть сын от первого брака, маленький мальчик, он будет твоим братиком. Его зовут Мишель. Надеюсь, ты поможешь нам воспитывать его.
– А у вас будут еще дети? – спросила Эмили.
– Мне бы очень этого хотелось, – ответил Бо.
– Как здорово! – радостно воскликнула Эмили.
Свадьбу отпраздновали в воскресенье, во второй половине дня. На хорах церкви, в которой проходило венчание, собрались монахини. Некоторые из них хорошо помнили тот день, когда юная Рене де Тьерри принесла в монастырь Святой Анны крошечную Маргариту. Преподобная мать Оталия сказала, что она будет всегда молиться за Маргариту, даже когда та окажется по другую сторону океана. Отец Жозеф, исповедник женского монастыря, обвенчал Маргариту и Бо. Затем они отправились в административное помещение монастыря, где гражданское должностное лицо официально сочетало их браком в соответствии с законами Франции, установившимися после революции. Когда необходимые документы были подписаны, подали вино.
Гостей было немного – Рене, Франсуа, Жози, Леония, Клэрис, Луи и слуга Бо, Пьер. Маленькая Эмили тоже присутствовала на семейном торжестве. Она была одета в шелковое бело-розовое полосатое платье, на ее атласных туфельках были вышиты розовые бутоны, голову украшал веночек из искусственных цветов. На женихе был темно-серый сюртук, кремового цвета брюки, белая рубашка с манишкой и жилет из золотистой парчи. Платье невесты сшили из бледно-голубого шелка, лиф украсили плиссировкой, а юбку – кружевной отделкой. Длинные рукава имели двойной кружевной манжет и буфы на плечах. Платье украшала розовая камея, в ушах Маргариты поблескивали жемчужные серьги, на шее висела золотая цепочка с жемчужным крестиком.
– А когда мы отправимся в Луизиану? – спросила Эмили.
– Десятого апреля, моя крошка, – ответил отчим.
– Значит, через две недели, – огорченно сказала Эмили.
– А теперь вам пора, – сказала мать Оталия, обращаясь к молодоженам, и, обернувшись к Эмили, распорядилась: – Ступай в свою комнату, Эмили.
Новобрачные поблагодарили монахинь, попрощались с гостями и пешком, взявшись за руки, отправились на квартиру Маргариты, где слуги уже накрыли стол для праздничного ужина. Месье Клод Дюпюи, владелец дома, знал, что его квартиросъемщица выходит сегодня замуж за джентльмена, который часто захаживал к ней. Поэтому месье Дюпюи и его жена вышли на крыльцо, чтобы поздравить Маргариту и Бо.
Подав свадебный ужин в маленькую гостиную, слуги удалились в свои комнаты, располагавшиеся в мансарде. Стол был застелен белоснежной полотняной скатертью, в камине горел огонь, комнату освещали мерцающие свечи в серебряных канделябрах. На ужин были поданы устрицы, запеченные в сливках, укропе и белом вине, курица, фаршированная сухофруктами, каштанами и хлебом, спаржа под голландским соусом, отбивные из баранины, картофель, стручковая фасоль, свежие круассаны, сливочное масло, сыр и бутылка шампанского. На буфете стоял генуэзский пирог, фрукты и еще одна бутылка шампанского.
– Клэрис и Луи устроили нам настоящий праздник! – восхищенно воскликнул Бо, отведав устриц.
– А я уверена, что этот ужин – дело рук моей тети, – заявила Маргарита. – В душе она настоящий романтик.
Маргарита положила себе на тарелку кусок курицы.
– О Боже, как вкусно! – воскликнула она, попробовав блюдо.
Наблюдая за тем, как она ест, Бо поражался ее хорошему аппетиту.
– Ты любишь поесть? – спросил он.
Маргарита положила себе на тарелку картофеля и спаржи.
– А вы боитесь, что я растолстею, месье д'Обер? – Она слизала кончиком языка следы голландского соуса с губ. – Я всегда много ела. Чарлз говорил, что ему во мне понравился прежде всего мой здоровый аппетит. Другие девушки, заходя из бального зала в буфетную, клевали как птички, а я ела с явным удовольствием.
42 
