287 
А пришёл Алексеев, опять держав руках голубые бланки телеграмм, две.
И обе – от военного министра. Совсем свежие, поданные 20 минут назад.
И, странно: между их подачей был перерыв всего в семь минут – за 7 минут происходило новое событие?
И Алексеев, на этот раз, поспешил с ними тотчас.
– Ну, сядьте, ради Бога!
В первой докладывал Беляев, в противоречие со своей сегодняшней дневной телеграммой, что военный мятеж погасить пока не удаётся, напротив – многие части присоединяются к мятежникам. Ещё начались пожары, и нет средств борьбы с ними. И, чего не просил за семь часов до того: что необходимо спешное прибытие действительно надёжных частей – и притом в достаточном количестве, для одновременных действий в разных частях города.
Вот так-так. Николай кинул испытующий взгляд, на собранную хмурость севшего Алексеева.
Во второй, через 7 минут, Беляев сообщал, что правительство объявило Петроград на осадном положении, а Хабалов проявил растерянность.
Но Хабалов – и просил войск на семь часов раньше, когда Беляев успокаивал. Что же воистину творилось в Петрограде и с людскими мозгами?
И больше – не было телеграмм в руках Алексеева. Ах, как бы прояснила и помогла телеграмма от Протопопова! Но – ни слова от Протопопова.
Защемило-защемило сердце. Как тяжело – ничего не понимать, быть в отдалении, а семья – там рядом, может быть в угрозе?… И некому открыться в этой защемлённой тревоге, и нельзя посоветоваться с Аликс!
Но разговор с Алексеевым теперь был уже прост, нечего стесняться. Ясно, Михаил Васильевич, что надо посылать в Петроград войска. И срочно. И много. И немедленно.
Сжатый, серый, неподвижный Алексеев был вполне согласен.
Полков несколько? Пять, шесть?
Да, и с разных фронтов, чтобы не ослаблять никакого.
И конницу, и пехоту?
Да.
Так займитесь этим, Михаил Васильевич.
Алексеев поднялся.
По крайней мере главный вопрос был решён сразу и без колебаний. Стало сразу и легче.
Да, но вопрос: кого же поставить во главе посылаемых войск?
Кого бы? Ну уж, генералов ли не было в русской императорской армии! Генералов долгой, сплошной, блистательной службы, столько раз отблагодарённых на манёврах и смотрах, осыпанных орденами, потом и за бои! Но так сразу решительного, опытного, умелого – вот и не назовёшь. Надо признать, Суворова между ними всё-таки нет. Да разве на такое неблагородное дело, разгонять тыловую банду, – Суворова? даже стыдно и подумать. Как там ни серьёзно в Петрограде – но не настолько же. Да вот хоть Гурко вызвать, Гурко на близкой памяти, но и его жалко отрывать от гвардейской армии, да и пока приедет.
– А вот что! вот что! – вдруг осенило Государя. – Может быть, Николая Иудовича?
Действительно, ближе и быстрей назначить было некого.
Алексеев кисло морщился, от недомогания?
Вот мысль! Вот замечательная мысль! Государь был очень доволен своей находкой. Ведь Иванов сохранил ранг главнокомандующего фронтом, и генерал-адъютант, и крупный опытный полководец, и бесконечно предан. Георгий трёх степеней, золотое оружие с бриллиантами. И – свободен сейчас от должности. И – под рукой (в вагоне на могилёвском вокзале), просто ждущий «распоряжений» при Ставке, но никаких распоряжений он до сих пор, уже год, не получал. (Люди думали, что он так готовится чуть не на руководство всей Действующей армией, а Государь просто жалел его после отставки с Юго-Западного, куда деть старика? – вот и жил для почёта). Да позвольте, да он приглашён к моему обеду, сейчас будет здесь! Так я ему и объявлю. (Удовольствие первому объявить лестную весть). А вы уже затем введёте его в детали.
С Николаем Иудовичем было связано ещё одно воспоминание: это именно его фронтовая георгиевская дума наградила Государя крестом. И Государю было невыразимо приятно: он сам никогда бы не решился намекнуть, попросить, – а как же водителю русской армии и без георгиевского креста? Не то чтоб сию минуту он это вспомнил, нет, но благодарная память всегда присутствовала в нём.
А – в качестве кого мы его назначим? – предусмотрительно осведомлялся Алексеев. – В какой должности?
Подумали. Если ему действовать в Петрограде – то не может существовать в Петрограде сразу две военных власти. Да и Хабалов осрамился. Значит: командующим… нет, даже, с сохранением ранга, Главнокомандующим Петроградским военным округом.
287 
