Глава 12

Впервые за весь вечер никто не совал салфетку ему под нос, чтобы заполучить автограф, не тащил танцевать и не приставал с вопросами об устройстве соревнований по гольфу. Наконец-то у него выдалась свободная минутка, и он прислонился спиной к доскам перегородки. Этот кабачок был любимым местом развлечения жителей Теларозы, и в эту субботу народ оттягивался здесь вовсю, тем более что Бобби Том оплачивал всем выпивку.

Он поставил бутылку пива на обшарпанный стол и обрезал одну из тонких сигар, он время от времени позволял себе побаловаться ими. Грейси дурачилась в центре зала, пытаясь освоить мелодию новой песенки «Брукс-энд-Данн».

Несмотря на все ухищрения, она не тянула на высший класс. Она, конечно, была миловидной — этого нельзя отрицать. Даже хорошенькой. В краю, где в ходу длинные волосы, эта короткая разлетающаяся стрижка производила неотразимое впечатление и была, по всей видимости, последним писком искусства Ширли, и он невольно восхитился, когда соблазнительные завитки внезапно распушились вокруг ее личика, поблескивая всеми теплыми тонами меди. Но он предпочитал, чтобы его женщины были ослепительными блондинками с ногами, растущими из-под мышек, и с грудью как два мяча.

Они являлись достойной наградой за кровь, пролитую на полях НФЛ, за изнурительные, по два раза на дню, тренировки, за выдержку, с которой он принимал на себя такие жестокие удары соперников, после которых трудненько бывало вспомнить даже свое собственное имя. Отказаться от них значило отказаться от самого себя.

Он сделал большой глоток «Шайнера», но пиво, скользнув в желудок, не заполнило пустоты в душе. Ему следовало бы сейчас идти в атаку с мячом под рев стадиона и вопли Кэйлбоу, но вместо этого он выламывается перед кинокамерой, словно какая-нибудь затраханная «кисуля», и притворяется обрученным с леди, которую трудно принять даже за утешительный приз.

Впрочем, нельзя сказать, что маленькая фигурка Грейси не смотрелась соблазнительно в этих веселеньких джинсах, настолько узких, что сам Лен Браун вот уже десять минут пялится на ее зад. Бобби Том, конечно, велел своей матери проследить, чтобы у Грейси имелась пара джинсов, но речь, естественно, шла не о таких штанцах, где промежность подтягивается к пупку.

Проблема, связанная с дурацкой щепетильностью Грейси, заставила его нахмуриться. Он не поверил своим ушам, когда мать сообщила ему, что эта упрямица решила сама платить за свои тряпки, и обе курицы не придумали ничего умнее, чем отправиться на дешевую распродажу. Ему следовало присмотреть за ними. Он, черт побери, не беден, и женщина, на которой ему предстоит жениться, должна одеваться во все лучшее! Он молча проглотил эту пилюлю и дал выход своему гневу только после того, как Ширли вернула ему деньги за прическу и макияж. Они крепко поцапались с Грейси. Черт возьми, ох, как она упряма! Она заявила, что не только не возьмет у него ни пенни, но даже заплатит ему за жилье, как только подкопит деньжат.

Несмотря на все это, он собирался обставить ее в следующем забеге. Вчера он заскочил в лавочку Милли и отхватил там великолепное черное платье.

Милли обещала выкинуть лозунг «Товар обратно не принимается», если Грейси вздумает вернуть его ей. Так или иначе он намерен в этом вопросе навести флотский порядок.

  70