111 
— Вернуться в свою комнату, — протянула она, с трудом проглотив вставший в горле ком. — Значит… это значит, что меня выпустят отсюда?
Уолтер заулыбался;
— Ну конечна же, милая. Уже сегодня ночью ты будешь спать в своей постели! А теперь что ты об этом скажешь, сестричка?
— Это чудесно… поверь, я страшно благодарна тебе, Уолтер, за все, что ты для меня сделал… но я бы предпочла, чтобы ты не унижался перед сэром Ральфом!
— Я и не унижался перед ним! Как ты смеешь так говорить… в конце концов, я ведь Дакре! Просто я решил, что мы могли бы что-нибудь придумать вдвоем… то есть, если бы он не следил за нами, все было бы проще. Я хочу сказать, Джессамин, когда он выпустит тебя, ты можешь постараться быть с ним… ну, скажем, немного повежливее.
— Ну что ж! Если меня вынудят заговорить с ним, я могу попробовать, — угрюмо согласилась она.
Уолтеру это не понравилось.
— Послушай, придется тебе все-таки смириться, иначе, клянусь, он сгноит тебя в этом мешке заживо!
Что-то в его словах заставило Джессамин насторожиться.
— Убирайся отсюда! Хочешь сказать, что все эти блага: постель, ванна, еда — достанутся мне, только если я буду мила с этим чудовищем?! С Ральфом Уорреном?! А в моей комнате он, случайно, не надумал поставить тюремщика? Или ты уже успел заключить с ним какую-то сделку?
Лицо Уолтера перекосилось от злобы.
— Учти, это только начала! На твоем месте я бы был поосторожнее! Сама подумай, Джессамин! Ну что тебе стоит! Зато спала бы в собственной постели… приняла бы горячую ванну… Бог свидетель, сестричка, помыться тебе не помешает!
Джессамин вольготно раскинулась на благоухающих чистотой простынях а собственной постели и чуть не застонала от удовольствия. Перед этим она не меньше часа отмокала в горячей воде, куда служанка добавила несколько капель душистой эссенции. Ее руки были сплошь покрыты коркой грязи и крови, одежда тоже заскорузла от крови Неда. Платье Джессамин было безнадежно испорчено. Плащ забрала Мери, сказав, что попробует его вычистить.
С раскаянием в душе девушка подумала, каково же приходится несчастным пленникам, проводящим в тюрьме не месяцы, а годы. Некоторые остаются там навсегда. Джессамин поклялась, что с этого дня будет каждый день молиться за них.
В дверь постучали. Она откликнулась, и на пороге появился Уолтер, в руках у него был тяжело нагруженный поднос. Брови его были нахмурены, на лбу блестели капли пота. Судя по всему, ему нелегко было взобраться на такую высоту по узкой лестнице, да еще с подносом. С озабоченным видом он пересек комнату и поставил поднос, не расплескав ни капли.
Это неожиданное проявление заботы тронуло Джессамин. И хотя она до сих пор сердилась на брата, но не могла не замечать, как он старается, чтобы она поскорее забыла о том, что ей пришлось перенести.
— Мясной паштет только что из печи. Бокал отличной мальвазии, чтобы отметить такое событие. А вот это на сладкое! — И Уолтер с видом фокусника вытащил неизвестно откуда крохотный, залитый слоем марципана пудинг, который добродушная кухарка испекла специально для Джессамин.
Девушка счастливо заулыбалась:
— Ах, Уолтер, что за чудо! Да, кстати, как я выгляжу? Он усмехнулся, с одобрением оглядев сестру с головы до ног.
— Совсем другое дело. Теперь ты в точности как раньше. — И с ухмылкой добавил: — Уж не знаю только, хорошо ли это! — Уолтер переставил поднос поближе к кровати.
— Если Ты рассчитываешь, что я все так легко забуду и прошу, — можешь не надеяться.
— Видела стражников на лестнице?
— Еще бы!
— Я могу устроить так, что их уберут. Если ты, конечно, дашь мне слово быть полюбезнее с Ральфом!
Джессамин презрительно фыркнула:
— У меня нет ни малейшего желания быть любезной с этим мерзавцем! Кстати, не понимаю, что ты вообще имеешь в виду! И можешь быть уверен, что Ральф Уоррен еще пожалеет о том, что он сделал!
— Но ведь Неда все равно не вернуть, — тихо напомнил ей Уолтер, опустившись на край постели, чтобы перекусить вместе с сестрой.
У Джессамин вырвался тяжелый вздох;
— Знаю… Послушай, как все-таки этот негодяй умудрился пробраться в замок? Ведь стража должна была все время держать мост поднятым, Я сама слышала, как Рис говорил об этом.
— Ш-ш-ш! — Уолтер опасливо оглянулся. — Они могут подслушивать.
Он на цыпочках подкрался к двери, стараясь, чтобы под ногой не скрипнула половица, несколько секунд прислушивался, а потом резко распахнул дверь. В комнату ворвался порыв холодного ветра. На лестнице не было ни души.
111 
