очень нудно 
76 
— Что-то не так?
— Ты такое когда-нибудь видела?
— Святой Боже!
В изумлении он смотрел на горку кругляшков из овсяной муки. Без единой маршмэллоу. Сплошная овсянка, поблескивающая бежевой глазурью. Ни тебе многоцветных радуг, ни зеленых трилистников, ни синих полумесяцев, ни лиловых подковок, ни желтых солнышек. Все маршмэллоу исчезли.
— Может, кто-то залезал в коробку? — бесстрастно предположила она.
— Никто в нее не залезал! Она была запечатана. Должно быть, фабричный брак.
Он вскочил, прошел в кладовую за другой коробкой. И так утро поганое, а тут еще это. Он высыпал овсяные кругляшки в мусорное ведро, вскрыл вторую коробку, но и из нее в миску посыпались те же кругляшки. Без маршмэллоу.
— Просто не могу в это поверить! Я напишу президенту «Дженерал миллз»! Неужели у них нет службы контроля качества?
— Я уверена, что это какая-то случайность.
— Мне без разницы, случайность это или нет. Такого быть не должно! Если человек покупает коробку «Лаки чармс», он имеет право найти в ней то, за что платит деньги.
— Может, съешь бублик с медом? Могу предложить также стакан снятого молока.
— Не хочу я бублик, и уж тем более снятое молоко. Я привык есть на завтрак «Лаки чармс»! — Он вновь прогулялся в кладовую и вернулся с тремя оставшимися коробками. — Гарантирую, хоть в одной будут маршмэллоу.
Он ошибся. Вскрыл все три. Не обнаружил ни одной маршмэллоу.
К тому времени профессор доела бублик. И холодно взирала на него зелеными, как пропавшие трилистники из маршмэллоу, глазами.
— Может, сварить тебе овсяную кашу? Или «Уиатену»[39]. Вроде бы у меня есть коробка «Уиатены».
Кэла охватила ярость. Все в его жизни идет наперекосяк. Профессор, заставляющая шевелить мозгами. Это внезапное появление Кевина. Мать, уехавшая от отца. И наконец, исчезновение маршмэллоу из пяти коробок его любимого сухого завтрака.
— Ничего я не хочу!
Она отпила молока, являя собой абсолютное спокойствие.
— Вредно начинать без плотного завтрака.
— А я рискну.
Очень ему хотелось сдернуть ее со стула, перебросить через плечо, отнести в спальню и закончить начатое прошлой ночью. Но вместо этого он выхватил из кармана ключи и, мрачнее тучи, двинул в гараж.
Он не просто напишет письмо президенту «Дженерал миллз», решил Кэл. Он подаст в суд на эту чертову компанию. На всех, от совета директоров до кладовщиков. Черт побери, он научит «Дженерал миллз» не продавать некачественный товар. Рывком Кэл открыл дверцу джипа и обомлел.
Маршмэллоу. Сотни крошечных маршмэллоу. Красные шарики, розовые сердечки, синие месяцы. Везде и всюду. На приборном щитке, переднем сиденье, заднем.
Красный туман поплыл у него перед глазами. Он захлопнул дверцу и бросился на кухню. Он ее просто убьет!
Она пила чай.
— Что-нибудь забыл?
— Да, забыл. Забыл отшлепать тебя по заднице!
Она нисколько не испугалась. Черт бы ее побрал! Какие бы он ни изрыгал угрозы, как бы ни кричал, она на это не реагировала, твердо зная, что он ее и пальцем не тронет. Так что оставалось лишь сотрясать воздух.
— Ты мне за это заплатишь!
Он схватил одну из коробок «Лаки чармс» и перевернул ее, высыпая бежевые кругляшки на пол. Сорвал фабричную наклейку с донышка и, естественно, обнаружил на внутренней оболочке разрез, аккуратно заклеенный скотчем.
Он заскрипел зубами.
— Не думаешь ли ты, что это ребячество?
— Несомненно. Но в итоге — чувство глубокого удовлетворения, знаешь ли. — Она отпила из чашки.
— Если ты разозлилась из-за того, что я уехал, почему не сказала?
— Я предпочитаю не говорить, а действовать.
— Не могу поверить, что ты до сих пор не повзрослела.
— Я могла бы поступить еще более по-детски, к примеру, высыпать маршмэллоу в ящик с твоим нижним бельем, но, полагаю, месть должна быть тонкой.
— Тонкой! Теперь придется выкинуть пять коробок «Лаки чармс», не говоря уже о том, что ты испортила мне день.
— Какая жалость.
— Я должен… Клянусь, я… — Черт, он сейчас затащит ее наверх и будет трахать, пока она не взмолится о прощении.
— Не подходи ко мне, Калвин. Будет хуже.
Ладно, тогда он просто ее убьет. Глаза Кэла превратились в щелочки.
— Может, ты лучше объяснишь, что тебя так взбесило? В прошлую ночь ничего особенного не произошло. Ты сама это говорила. Дай вспомнить… Ага. Ты сказала: довольно-таки приятно. По моему разумению, приятно не есть синоним такому понятию, как важно. — Он пристально смотрел на Джейн. — Но может, тебе было не просто приятно. И эта ночь имела для тебя более важное значение, чем ты готова признать?
76 
