Последние отзывы

  19  

— Пять футов четыре дюйма.

— Пять четыре и сто двадцать семь фунтов… — Порция подалась вперед, упершись грудью в твердый стеклянный край столешницы. — Я на четыре дюйма выше. Посмотрим, сколько я вешу.

Игнорируя неприязненный взгляд Зузу, она сбросила туфли и кардиган, уронила жемчуга на стол и встала на весы.

— Сто двадцать два. Я чуточку поправилась. Значит, сего дня никаких углеводов, — констатировала она, надевая туфли. — Видишь, как легко? Если мне не нравятся цифры на весах, я сажусь на диету.

Зузу с полными слез глазами рухнула на диван.

— Я не вы.

Особы, имеющие привычку плакать на работе, лишний раз подтверждали тот негативный стереотип работающих женщин, который уже сложился в глазах общества, но Зузу еще не успела набраться достаточно опыта, чтобы отвердеть душой и ожесточиться, поэтому Порция встала на колени, пытаясь заставить ее понять.

— Ты прекрасный работник, Зузу, и у тебя большое будущее. Не позволяй ожирению помешать твоей карьере. Исследования показывают, что женщин с проблемами веса реже повышают в должности и зарабатывают они меньше. Еще один способ делового мира ополчиться на нас. Но хотя бы свой вес мы можем контролировать.

Зузу упрямо набычилась.

— Сто двадцать семь — это еще не ожирение.

— Нет, но и не идеал, верно? А мы стремимся к идеалу. Теперь иди в мою ванную и потрать несколько минут на то, чтобы привести себя в порядок. Потом возвращайся к работе.

— Нет!

Багровая от возмущения, Зузу вскочила и подбоченилась.

— Нет! Я хорошо работаю и не обязана с этим мириться. Я увольняюсь!

— Послушай, Зузу, ты…

— Меня тошнит от здешних порядков! Никто не может оправдать ваши ожидания! Ну а мне все равно! Вы можете быть богатой и преуспевающей, зато жизни никакой! Все это знают, и мне вас жаль.

Укол попал в цель, но Порция и глазом не моргнула.

— У меня прекрасная жизнь, — спокойно возразила она. — И я не собираюсь извиняться за то, что требую совершенства. Очевидно, ты понятия не имеешь, что это такое и как его достичь, поэтому можешь собирать вещи.

Она поднялась и распахнула дверь.

Взбешенная, Зузу плакала, уже не скрываясь, однако не смогла набраться храбрости, чтобы ответить в том же духе. Прижав к груди платье, она вылетела из кабинета. Порция бесшумно прикрыла дверь, стараясь не хлопнуть, прислонилась к стене и закрыла глаза. Злые слова Зузу больно жалили. К сорока двум годам Порция вполне могла бы иметь все желаемое, но, несмотря на богатство и дифирамбы, которые пели ей клиенты, гордость свершения по-прежнему была ей незнакома. У нее были десятки приятелей, но ни одного истинного друга, а семейная жизнь потерпела крах. Как все это могло случиться, если она ждала так долго и выбирала так тщательно?

Карлтон был для нее идеальной партией. Светский, богатый, преуспевающий мужчина. Они были одной из лучших пар Чикаго. Их приглашали на самые блестящие мероприятия, что позволяло конторе Порции обзавестись дополнительными клиентами. У брака были все предпосылки для успеха, но он не протянул и года. Порция никогда не забудет, что сказал муж, уходя:

— Я устал, Порция… Слишком боюсь, что моего «молодца» отрежут во сне, и поэтому не могу сомкнуть глаз ночью.

Жаль, что она не догадалась сделать именно это, потому что через три недели он переехал к пустоголовой двадцатитрехлетней девице с силиконовой грудью и раздражающей привычкой хихикать по всякому поводу.

Порция дрожащими руками плеснула полбутылки «Пеллег-рино» в один из бокалов от «Виллерой и Бош», которые Инес ставила у ее стола. Может, со временем Зузу поймет, какую ошибку сделала, не воспользовавшись готовностью Порции руководить ее карьерой. А может, и нет. Порция, нужно признать, вовсе не утопала в благодарностях бывших служащих или женщин, которых пыталась наставлять.

Папка с именем Хита Чампьона лежала на столе, и Порция уселась, чтобы просмотреть ее еще раз. Но перед глазами стояли золотистые обои на кухне дома в Терр-От, где она выросла. Отец — простой рабочий и мать-домохозяйка были вполне довольны своей жизнью: одежда из магазина распродаж, столы из древесно-стружечных плит, недорогие копии картин известных художников, купленные на распродаже в «Холидей инн».

Но Порция всегда хотела большего. На свои карманные деньги она покупала журналы вроде «Вог» и «Таун и Кантри». Украшала стены спальни снимками красивых домов и элегантной мебели. В младших классах средней школы она пугала родителей, закатывая истерики каждый раз, когда не получала отличной оценки за контрольную. В детстве она, не обращая внимания на то, что унаследовала глаза и цвет волос отца, притворялась, будто стала жертвой чудовищной путаницы в родильном отделении.

  19