138 
– Это верно, хотя и настораживает. В такой славный денек не хочется говорить об этом, можно найти себе занятие и поприятнее.
Кит повел ее по комнатам особняка, где странным образом соседствовали роскошь и запустение. Парчовые обои на стенах местами обтрепались, на дорогих шелковых портьерах кое-где зияли дыры. Предметы мебели разных веков и стилей не слишком удачно сочетались друг с другом: солидная дубовая мебель времен Тюдоров и резная ореховая новой эпохи. В массивном, витиевато украшенном буфете красовалась тарелка – та, что была на столе во время свадебного пира бабушки Карла Стюарта.
Больше всего Дженни пришлась по душе маленькая гостиная. Восточные окна комнаты выходили на просторную, усыпанную маргаритками лужайку, а южные, украшенные тяжелыми бархатными портьерами темно-лилового цвета, – на живописный сад, не уступавший в своем великолепии садам Уайтхолла.
– Ни разу ты не спросила меня, как случилось, что я оказался капитаном «Калины», – сказал Кит, вальяжно усевшись в обитое бархатом кресло и вытянув перед собой длинные ноги.
– Наверное, боялась спросить.
Кит усмехнулся.
– Во Франции, подыхая от скуки, я нанялся капитаном на галеон. Судно атаковали голландские пираты, и оно пошло ко дну, но нам удалось захватить вражеский корабль. Мою команду составили голландские головорезы, мои французские моряки с галеона и малая толика добрых англичан для крепости.
– Ты думаешь, королю известно, что ты плаваешь капитаном на «Калине»?
– Ты еще спрашиваешь! Уверен, что мой братец уже расчертил маршрут на карте и каждый день докладывает королю о моем местонахождении. Конечно, знает, но дает мне повариться немного в собственном соку. Иначе он давно послал бы своих молодцов мне на перехват. Или отдал бы братцу мой титул вместе с имением.
– Может, он недолюбливает твоего брата и не хочет его награждать? – тихо сказала Дженни, про себя подумав о том, что король не может не знать о связи Джеймса с королевской любовницей.
Кит засмеялся, словно прочитав ее мысли.
– Думаешь, он ревнует Джеймса? Нет, король не таков.
– Может, он простил тебя.
– После той сцены, что я закатил на балу? – Кит с удивлением обнаружил, что Дженни покраснела. – Тебе все еще больно об этом вспоминать?
Дженни молча кивнула, опустив глаза. Сколько раз он корил себя за глупую выходку. Если бы можно было взять обратно сказанное, стереть из ее памяти то слово, что сорвалось с его губ!
– Мы живем в кредит, Дженни. Живем между небом и землей и будем существовать так, пока король не простит меня или не приговорит. И ты, Дженни, пока со мной, должна принять эти правила игры.
Дженни подняла голову, в глазах ее блестели слезы.
– Когда я сказала, что останусь с тобой навсегда, я понимала всю меру опасности. Если король действительно так хорошо осведомлен о твоих перемещениях, он знает и о том, кто тебя сопровождает.
Кит взял ее маленькую руку и поднес к губам.
– Да, моя сладкая, и это доставляет мне невыносимую боль. Я не хотел подвергать тебя опасности, поверь.
Кит обнял ее, усадил на колени. Здесь, в уютном покое нарядной гостиной, опасность не воспринималась как нечто реальное. Карл не представлялся ей каким-то суровым и опасным властелином. Другое дело Мануэль. Холодок страха пробежал у нее по спине. У цыган были свои понятия о мести.
Как-то ранним июньским утром, когда роса еще не просохла на лепестках роз под окнами столовой, Дженни вдруг увидела всадника, приближающегося к дому. Темный плащ его развевался как знамя. У Дженни сердце ушло в пятки.
– Господи, это еще что за гости?!
Кит встал и направился в красный зал, чтобы принять незваного гостя.
Когда Кит вернулся, Дженни по его лицу поняла, что предчувствие ее не обмануло.
– Мы искушали судьбу, обсуждая запретную тему, – с убийственной серьезностью сообщил Кит.
– Что случилось? – прошептала Дженни.
Кит молча вынул пергамент, с которого свисала сорванная королевская печать – словно сгусток крови на алой ленте.
Дженни взяла документ онемевшей рукой.
Она медленно читала королевское распоряжение о том, что Кристофер Эшфорд вызывается в Лондон, чтобы предстать перед судом по обвинению в измене. Под витиевато выведенными словами стояла собственноручная подпись Карла.
– А если ты не поедешь?
– Тогда у Карла будет законный повод лишить меня земли.
– Что ты будешь делать?
138 
