160 
Когда Ролло поднялся на площадку и под ногами у него захрустел мелкий гравий, она оглянулась.
– О, это ты, язычник. Значит, хватило духу решиться?
Ее голос был спокоен, и это придало Ролло уверенности.
– Я пришел за тобой. Идем, нам нечего здесь делать.
– Отчего же? Разве это не впечатляет?
Она сделала жест, указывая на многочисленные изображения.
– Посмотри, как красиво. Древние, видно, были большими умельцами.
Ролло приблизился и теперь мог разглядеть на неровной стене причудливую резьбу – не то свернувшиеся кольцом змеи, не то смотанные веревки.
– Да, недурно. Однако нам следует уйти. Это могильник и святилище старых богов, и мне кажется, что я чувствую их взгляды спиною.
Он взял было ее за локоть, но она вырвалась, беспечно смеясь.
– Ты боишься, язычник? Это все от того, что твои боги не в силах защитить тебя от старых демонов. Мой же Господь силен, и я под его рукой. Для меня это всего лишь старые камни, в которых нет ничего дурного.
И она громко запела литанию.
Ее голос высоко вознесся под звездным небом. Каменные глыбы безмолвно внимали этим новым для них звукам. Однако Ролло по-прежнему казалось, что он ощущает чье-то присутствие. Он оглядывался, прислушиваясь к шелесту колышимой ветром листвы.
– Оставь, Птичка. Нельзя оскорблять чужую веру.
Эмма хмыкнула, но умолкла.
– Что я слышу! Ты ли это, могучий ярл, пирующий со своими приспешниками и шлюхами в соборах? Стыдись, великий Ролло Нормандский! Ты изменяешь себе!
В ее голосе слышалась издевка. Ролло облокотился на один из камней и сложил на груди руки.
– Хорошо. Мы можем остаться здесь. Но это пустынное и заброшенное место. Что нам тут делать?
– Здесь красиво, – ответила девушка, вскинула руки к небу и закружилась.
Наконец она остановилась, все еще возбужденно дыша.
– У нас, вблизи Гилария, было нечто подобное и такой же алтарь. Во всяком случае, не менее огромный.
– Ты уже говорила. Ты спала на нем со своим женихом.
– Так и было. Камень еще хранил дневное тепло, и мы на нем прекрасно отдохнули. А этот…
Она коснулась сланцевой плиты.
– О, очень холодный! Однако он сохранился на удивление. Обычно такие глыбы разбивают на части для постройки жилищ благородных людей и каменных оград.
Она вдруг уперлась ладонями и легким прыжком вскочила на алтарь.
– Знаешь, норманн, что мне все это напоминает? Ночь перед тем, как вы ворвались в Гиларий. Ах, как же я тогда была счастлива! И тот, кто был со мной, тоже пугался этих глыб, пока я не заставила его перестать бояться. Однако, клянусь небом, с ним мне было куда приятнее проводить время, чем с тобой, язычник.
– Даже не сомневаюсь, – буркнул Ролло.
Он несколько растерялся, когда девушка взобралась на жертвенник. Луна светила ей в спину, и Эмма казалась ему окруженной странным сиянием. Ролло стало не по себе. Приблизившись, он схватил девушку за щиколотку и потянул к себе.
– Довольно! Спускайся, мы уходим.
Он все еще держал ее за ногу, когда другой она ударила его в грудь, оттолкнув, и тут же вскочила, перебежав на более высокий край алтаря.
– Не прикасайся ко мне! Можешь убираться, если тебя так страшат мертвые камни.
Ролло почувствовал гнев, но сдержал себя. Видимо, Эмма все еще находится под действием чар Мервина, ибо поступает как безумная.
– Успокойся, – миролюбиво сказал он. – Уже поздно, и Мервин заждался нас с горячей похлебкой. Он был бы недоволен, если бы узнал, что ты попираешь ногами алтарь его божества.
– Он не ждет нас. Я видела, как он уходил, когда мы сидели на склоне. Его трудно было не заметить при лунном свете.
Она вдруг улыбнулась, блеснув зубами.
– А ведь ты все-таки оробел, Ролло-левша.
Она рассмеялась, ощущая свое превосходство над ним. Когда они покинут рощу, он вновь начнет ею помыкать, но здесь даже в его присутствии она чувствовала себя совершенно свободной. И это веселило ее. Подхватив край хламиды, девушка закружилась, поглядывая на викинга с насмешкой, и вдруг запела:
- Средь лесов и среди вод
- Леса дух меня зовет:
- Ночью тихой, ночью лунной
- Выйди к эльфам в хоровод!..
Как давно это было! Она и представить не могла, что когда-нибудь может повториться нечто подобное. Но ей и в самом деле было удивительно легко. Даже Ролло показался на миг безобидным и милым.
Норманн же словно впал в столбняк. С одной стороны, он был испуган ее поведением, с другой же – зачарован. Никогда он не видел ничего более прекрасного, чем эта рыжеволосая дева, танцующая на черном камне древнего алтаря.
160 
