171 
– Слава Всевышнему! – воскликнула Эмма и уже вцепилась было в веревку, когда Ролло ее отстранил.
– Погоди. Сначала выберусь я. С тебя станется сбросить крюк обратно, чтобы получить возможность убежать подальше.
Эмма растерянно заморгала, потом нахмурилась.
– Клянусь спасением души, варвар, я не способна на такую подлость!
Он не смотрел на нее, однако на душе у него потеплело. Но он ничем не выдал этого.
– Я не люблю рисковать, Птичка, и тебе придется уступить мне первенство.
Несмотря на боль в обожженных руках, Ролло быстро вскарабкался наверх и вдохнул всей грудью легкий, дурманящий воздух земного мира. Он сидел на краю расселины, оглядываясь по сторонам. Каменистый склон был покрыт огромными валунами, среди которых разрослись папоротник и плющ. Внизу, в ложе узкого извилистого оврага, подпрыгивал на камнях бурный ручей, а далее начинался лес. Стена остролиста и терновника, густые заросли папоротников, а над ними – курчавые дубы и вязы, светлые стволы берез. Сквозь нагромождения замшелых камней пробивались молодой орешник, рябина и шиповник. В ветвях сновали белки, огненно-красные в лучах заката. Распевали вечерние птицы. Кружила голову упоительная свежесть лесных соков и зелени.
Ролло сидел как завороженный. Он никогда прежде не замечал, что земной мир столь прекрасен. У него даже перехватило дыхание от этого великолепия. Ему хотелось петь, смеяться, растянуться на траве.
– Ролло! – закричала из-под земли Эмма. – Ролло, вытащи меня! Мне страшно!
Бедная Птичка! Сейчас он особенно остро чувствовал, каково ей там, внизу. Поэтому, подняв Эмму, он позволил и ей несколько минут посидеть спокойно, опомниться, пережить необыкновенное чувство человека, вернувшегося из могилы. Он не мешал ей и тогда, когда она, опустившись на колени, начала жарко молиться.
– Идем, – сказал он, когда девушка наконец произнесла «амен». – Нам надо выйти к реке или к какой-либо дороге.
Он сжал ее руку в своей большой ладони. Они долго двигались вдоль ручья, взяв направление на восток. Ролло шел, упрямо сжав губы. Ему опостылело шляться по лесам, как простому бродяге. Он ярл, его ждут люди. Он давно не видел их и не знал, что они думают о столь длительном отсутствии своего предводителя. Тем временем быстро темнело.
– Ролло, прошу тебя, не спеши так.
Он тоже чувствовал усталость, но не хотел в этом признаваться. Он не спал уже двое суток и потратил много сил. А каково приходится его спутнице?
– Куда бы ты направилась, если бы я отпустил тебя? – спросил он, чтобы как-то отвлечься. Рука Эммы чуть дрогнула в его ладони.
– А ты бы отпустил?
– Нет. Я слишком привязался к тебе, Птичка, после всего пережитого.
Рука ее снова дрогнула. Ролло сам удивился теплоте, прозвучавшей в его голосе, и добавил гораздо суше:
– К тому же ты нужна Атли.
– Атли, Атли, – проворчала Эмма. – Для твоего брата это была лишь минутная прихоть. Зачем я ему?
Ролло ответил лишь после долгого молчания.
– Атли никогда прежде не интересовался женщинами. Ты первая. И если он пожелал тебя настолько, чтобы молить меня отнять тебя у моих людей…
Он осекся. Ему не хотелось вспоминать об этом.
– Одним словом, я должен выполнить то, в чем клялся.
Эмма что-то неразборчиво проговорила, отнимая руку. В лесу уже совсем стемнело, и волей-неволей она была вынуждена следовать за ним.
Ролло хотел было повторить свой вопрос, не надеясь получить ответ, но девушка заговорила сама:
– Сначала я бы шла вместе с тобой. Ты враг мне, Ролло, но с тобой мне спокойнее.
Он усмехнулся.
– Кажется, я должен чувствовать себя польщенным.
Эмма не придала значения его иронии.
– Да, я шла бы с тобой, даже если бы ты не был моим тюремщиком. А потом постаралась бы вернуться в Анжу или ко двору герцога Нейстрийского.
– Роберта? А что бы ты делала, спрашивается, у вельможного властителя Нейстрии? Что ты в его глазах?
Эмма не ответила. Ей не хотелось говорить викингу о своем происхождении. Сейчас она даже пожалела, что была откровенна с ним. Странное дело – с чего бы это ей делиться с ним своими планами? Видимо, ее все же задели за живое его слова о том, что он привязался к ней. Ибо – Святый Боже, так не должно быть! – она также чувствовала, что ее тянет к нему. О, если бы Ролло не был ее врагом!..
К затерянному среди лесов селению они вышли, когда короткая летняя ночь была на исходе. Несколько каменных лачуг, пропахших торфом и навозом. Черные дверные проемы закрывали шкуры и рогожи. Вдоль селения тянулась хорошая дорога, а к опушке леса примыкали полосы возделанных полей.
171 
