118 
Джоэл смог бы, наверное, получить доступ на похороны с помощью нескольких телефонных звонков, но отказался от этой идеи. Он был не участником, а сторонним наблюдателем этого плебейского карнавала с громкими криками и чрезмерными эмоциями.
Постепенно жара усиливалась и дышать становилось все труднее. Джоэл принес из торгового центра два складных стульчика, и они сели, наблюдая за воротами в ожидании появления похоронного кортежа.
— А что для тебя важно, Джоэл?
Вопрос был настолько бесцеремонным, что Джоэл решил оставить его без ответа. Анджела подняла волосы с шеи и стала обмахиваться сплющенной красно-белой коробкой от попкорна.
— Для меня важны Сэмми и мои подруги. Твоя дочь. Поездки в Вегас. Посещения церкви. Мне нравится делать прически и проводить время с подругами. Пожилым леди нравятся мои шутки, и со мной они снова чувствуют себя красивыми — и мне это нравится. Но самое важное для меня — это Сэмми. — Она отложила коробку и стала рассматривать один из ногтей, на котором начал слущиваться пурпурно-красный лак. — Я знаю, он стыдится меня — стыдится моей внешности и моего поведения, например того, что я рассказываю, будто Элвис — его отец. Но я не собираюсь менять себя, даже для сына. Я пыталась изменить себя для Фрэнка, но ничего путного из этого не вышло. Человек должен оставаться самим собой. Мне нравится носить яркие шмотки и весело проводить время. А иначе — не успеешь оглянуться, как тебе уже пятьдесят и вспомнить нечего.
Джоэлу было уже пятьдесят девять. Неужели ее слова относились к нему?
— Я живу в одном из прекраснейших особняков Калифорнии, — произнес он холодно. — У меня есть дома по всему миру, автомобили и все, что душа пожелает!
— И несмотря на все это, мне тебя жаль.
Джоэл был взбешен. И откуда у нее столько наглости, чтобы жалеть его?
— Поберегите вашу жалость для того, кто в ней нуждается!
— Наверное, все самое хорошее в жизни обошло вас стороной. — Анджела снова стала обмахиваться коробкой от попкорна. — Вы не верите в Бога и никак не помиритесь со своей дочерью.
— А вот Сюзанну сюда вмешивать не надо!
— Она необыкновенная девушка, добрая и чуткая. Боюсь, что Сэмми причинит ей много страданий. Вы должны поддержать ее.
— В том, что случилось, нет моей вины. Она сама выбрала свой путь, пусть теперь по нему и карабкается!
— Иногда главное в любви заключается в том, чтобы любить человека даже тогда, когда он заставляет тебя страдать. Послушайте, Джоэл, каждый дурак может полюбить идеального человека — того, кто делает все правильно. Но это не требует напряжения души. Душа напрягается лишь тогда, когда продолжаешь любить человека, приносящего тебе страдания.
— Например, вашего мужа? — с издевкой спросил Джоэл. — Вы, женщины, удивительный народ! Вы позволяете мужчинам ездить на вас верхом, потому что вам недостает духа постоять за себя, а потом преподносите свою слабость как жертвенную любовь!
— Любовь никогда не сделает вас слабым. Слабым становишься тогда, когда перестаешь быть самим собой. Это как с Сэмми. Ему хочется превратить меня в кого-нибудь вроде Флоренс Хендерсон. Он никак не успокоится: покупает мне маленькие жемчужные сережки, белые кардиганы. Я всегда благодарю его, но эти вещи не в моем стиле, и, как бы я его ни любила, никогда не позволю ему изменить меня. Вот как я пытаюсь оставаться самой собой. Я продолжаю молиться и не теряю надежды, что все у нас уладится. Точно так же у вас с Сюзанной. Можно и не одобрять ее поступки, но это не значит, что ее следует вычеркнуть из своей жизни.
Лицо Джоэла словно окаменело.
— Никогда не буду иметь дело с предавшим меня человеком!
— Она вас не предавала. Она просто пошла за своей звездой. С вами это никак не связано.
— Никогда не смогу простить ее после того, что она сделала!
— Но, Джоэл, именно в этом и состоит любовь! Иначе это простое пожатие рук.
Джоэл старался не думать о словах Анджелы, но ничего не мог с собой поделать. Неужели эта дешевая, вульгарная женщина знала о жизни то, что от него ускользнуло?
Музыкальные ворота неожиданно отворились. Показался лимузин — такой же белый, как костюмы Элвиса во время шоу в Лас-Вегасе, — за ним другой. Рядом с Джоэлом всхлипнула Анджела. Шестнадцать лимузинов траурной процессии один за другим проследовали через ворота. Люди плакали. Слезы текли по лицам суровых мужчин и добродушных толстух, и никто не стеснялся этих слез. Затем Анджела схватила Джоэла за руку — показался белый «кадиллак»-катафалк, катафалк с телом Короля рок-н-ролла.
118 
