17 
Настала мгновенная тишина, и раздалось несколько смешков.
«Папа, ну пожалуйста, не делай этого, — беззвучно молила Сюзанна. — Пожалуйста, не делай мои тайны предметом обеденной болтовни!»
Она вытерла уголки губ салфеткой, оставив пятно помады на монограмме Николая Первого.
— Я думаю, никому не интересно слушать про мою глупую юность, — ответила она.
По лицу Джоэла пробежала тень неудовольствия, и Сюзанна поняла, что ее вмешательство ему не понравилось. Джоэл страшно не любил, когда кто-либо перебивал его истории.
К Сюзанне повернулась Мэдж Клеменс, жена Поля Клеменса:
— Боже мой, и как тебе в голову пришло пойти в Корпус мира? Это ведь что-то — я точно не помню — бактериальное или нечто в этом роде.
— Я была молода, — ответила Сюзанна с легкой улыбкой, небрежно пожимая плечами. — Молода и идеалистична.
Ее пальцы сильнее впились в колено.
— Ах ты, маленькая бунтарка. — Кэл снисходительно посмотрел на нее, словно Сюзанна была шаловливой десятилетней девчонкой.
Джоэл откинулся в кресле — умудренный жизнью патриций, защищающий недалеких женщин от последствий их глупых маленьких ошибок.
— Конечно, нелицеприятная лекция о политическом устройстве жизни, прочитанная старым папочкой, положила конец детским мечтаниям. Но иногда я поддразниваю ее этим.
С лица Сюзанны не сходила улыбка. Посмотрев на нее, никто и не догадывался об испытываемом ею унижении.
— Если все закончили с обедом, — непринужденно сказала она, — давайте перейдем в гостиную!
С обедом было покончено, и вечер продолжался.
Час спустя Сюзанна вела светскую беседу с женами сотрудников ФБТ на фоне ненавязчивой музыки струнного квартета филармонии Сан-Франциско. В это время подошел один из официантов и, встав у нее за спиной, прошептал:
— Там какой-то человек хочет поговорить с мистером Фальконером. Он не желает уходить, и мы провели его в библиотеку.
«Что случилось?» — подумала Сюзанна. Она извинилась перед гостями и, не желая посвящать отца в эту проблему, отправилась в библиотеку.
Первое, что бросилось в глаза, когда Сюзанна открыла дверь, были потертые подошвы мотоциклетных ботинок на массивном столе орехового дерева, столе, за которым обычно работал Джоэл Фальконер.
— Ни черта себе, разрази меня гром, — пробормотал мужской голос.
Долю секунды Сюзанна думала, что замечание относится к ней, но потом сообразила, что мужчина, подняв голову, рассматривает медный потолок библиотеки с ручной чеканкой, вывезенный из старой французской таверны.
— Чем могу служить? — холодно спросила Сюзанна, ее голос не сулил ничего хорошего.
К ее удивлению, мужчина вовсе не подпрыгнул в смущении, услышав ее вопрос. Он сбросил ноги на ковер, но продолжал сидеть, рассматривая ее.
Незнакомец казался столь явным чужаком в ее мире, что Сюзанна почувствовала странное сочетание неловкости и симпатии. Поверх черной футболки на нем была надета старая кожаная мотоциклетная куртка. У него были длинные волосы, как у индейца-апачи, которые падали прямо, как лезвие ножа, на плечи кожаной куртки. Он был примерно на год моложе ее, но гораздо нахальнее — она сразу это поняла. У гостя были высокие и плоские скулы и тонкие губы. Но больше всего Сюзанну поразили глаза незнакомца — цвета черного мрамора с янтарными крапинками. Невероятно вульгарные глаза.
Это была не распутная вульгарность. Он не пытался раздевать ее взглядом или оценивающе оглядывать с головы до ног. Ей показалось вульгарным смотреть на незнакомого человека столь выразительно.
— Я попросила бы вас удалиться, — сказала Сюзанна.
— Я хочу видеть Джоэла Фальконера.
— Его нет.
— Я не верю вам.
Почему он смотрит на нее так, будто Сюзанна какое-то экзотическое животное в зоопарке?
— Если вы хотите его увидеть, я бы порекомендовала вам организовать встречу через его офис.
— Это я уже делал. Та стерва, что сидит на его телефоне, отшила меня!
— Извините, я ничем не могу вам помочь, — ответила Сюзанна ледяным тоном.
— Как это все дерьмово!
Он медленно поднялся с кресла, и Сюзанна почувствовала, как у нее на шее начала пульсировать какая-то жилка. Она могла позвать на помощь, но страшно устала от разговоров с толстыми графинями и подагрическими вице-президентами. Ничего не случится страшного, не говоря уже об опасном, если она подождет еще несколько минут и попытается понять, что на уме у этого странника, вторгшегося в библиотеку отца.
17 
