46 
Но он остановился. Сэм выключил двигатель, и мотоцикл затих. Повернувшись, он притянул ее к себе.
— Время поторопиться, мотоциклетная леди, — прошептал Сэм. — Твой муж голоден!
Она издала задыхающийся испуганный звук. Он что, теперь ее муж? О Боже, что она наделала! Что с ней теперь будет?
Он отпустил ее, слезая с мотоцикла, а затем протянул руку. Сюзанна ухватилась за нее, словно это прикосновение могло ее спасти.
— Это новый мир, — сказал он. — Мы входим в новый мир!
Если быть более точным, они вошли в «Бургер Кинг».
Глаза Сюзанны широко раскрылись, когда она начала соображать, где они находятся. Ногами в чулках девушка ощутила тепло нагретого асфальта автостоянки. О Боже, она оказалась босиком в «Бургер Кинг»! В шелковом чулке над коленом образовалась дырочка, и маленький кружочек кожи выпирал, как пузырек на тесте. Сэм потянул ее за собой, и она увидела лица, глазевшие на них из окна.
В окне Сюзанна увидела и свое испуганное отражение — измятое кружевное свадебное платье, золотисто-каштановые волосы, свисающие спутанными прядями, красный от ветра нос. Охваченная паникой, она быстро схватила его за руку:
— Сэм, я не могу…
— Ты уже смогла.
Он заставил ее войти в пропахшую гамбургерами придорожную закусочную, любимое место американцев средних слоев.
Группа подростков с гоготом возилась у окна, соревнуясь за право рассматривать их. Ей показалось, что смеются именно над ней. Чулки прилипли к клейкому пятну на кафельном полу. Из-под скособоченных картонных корон на их уставилась группа шестилетних детей, празднующих чей-то день рождения; один из них показал на Сюзанну пальцем. Все посетители закусочной побросали свое французское жаркое и тоже уставились на Сюзанну Фальконер. А она стояла, и ей казалось, что ее сейчас поглотит чудовищность происходящего.
Приличная девочка не оказалась бы похищенной. Невеста из общества не сбежала бы со своей свадьбы на заднем сиденье «харлея». Что в ней нарушилось? Что она собирается делать дальше? Она унизила Кэла. Он ее никогда не простит. А отец…
То, что она сделала, было чудовищно, и она не смела думать об отце. Не сейчас. Пока еще нет.
Сэм остановился у прилавка. Повернувшись к Сюзанне, он бросил на нее изучающий взгляд.
— Да ты никак заплакать собираешься?
Она отрицательно покачала головой, не в силах вымолвить ни слова — в горле застрял ком. Плохо он ее знает — в противном случае ему было бы известно, что она никогда не плачет, хотя в данный момент ей очень этого хотелось.
— Ты выглядишь потрясно, — шепнул он, оглядывая ее. — Раскованно и сексуально!
Она почувствовала нервную дрожь, причем ощущение было столь сильным, что она на мгновение забыла, где находится. До сих пор ей еще ни от кого не доводилось слышать таких слов. Она упивалась его видом, думая про себя, удастся ли ей когда-нибудь насытиться этим зрелищем.
Он криво усмехнулся и глянул на доску с меню.
— Что ты будешь?
Внезапно Сюзанна вспомнила, где находится, и попыталась обрести мужество в полнейшем безразличии Сэма к мнению смотревших на них людей. Он назвал ее раскованной и сексуальной — ну что ж, она и станет такой. Но одних слов было недостаточно, чтобы сделать ее другим человеком. Она по-прежнему оставалась Сюзанной Фальконер, ненавидевшей спектакль, который сама здесь разыгрывала.
Он заказал и принес для нее еду. Сюзанна в оцепенении последовала за ним к столику у окна. Аппетит совершенно пропал, и, куснув пару раз, она оставила всякие попытки делать вид, что ест. Сэм потянулся за ее гамбургером.
Глядя, как он своими крепкими белыми зубами впивается в булочку, она пробовала уговорить себя, что, как бы она ни была напугана, это все же лучше, чем умирать медленной смертью старой девы в двадцать пять лет!
Сюзанна почему-то представляла себе, что Сэм живет в маленькой холостяцкой квартире, и была очень удивлена, увидев, что он все еще живет со своей матерью. Их домик был одним из маленьких строении массового производства, выросших в Долине в конце пятидесятых годов, чтобы приютить работников, хлынувших в компанию «Локхид» после запуска Советами первого спутника. Фасад дома был забран зеленой алюминиевой обшивкой, боковины и задняя стенка отделаны когда-то белой, теперь же изрядно потемневшей от временя штукатуркой. Крышу покрывал толь, усыпанный мелким гравием. Он слабо поблескивал в лучах заходящего солнца.
46 
