25 
Ладонь Халиды погладила бедро садовника.
— Обручен. Мы должны были пожениться через месяц после того, как ее связь с луной прервется в первый раз, но я не девственник, моя королева. И знаю, как должен угождать мужчина женщине.
— Мне двадцать три, — ответила Халида, — и я услаждала себя мужскими ласками с тринадцати лет. У тебя были женщины с тех пор, как ты приехал сюда?
Парнишка жарко вспыхнул:
— Нет, моя королева. Боюсь, в ваших садах нет ни одной женщины. Я пробыл здесь уже год.
— А знаешь ли ты, как любят мужчин женщины Кавы, мой малыш? — допытывалась королева, суженными глазами оглядывая нового любовника.
— До меня доходили слухи, моя королева, — признался он, заливаясь краской.
— Ты не смеешь ничего делать без разрешения, моего или Дагона, — объявила королева, пробегая пальчиками по его груди к чреслам. — Дагон знает, что нравится мне, и я дала ему позволение действовать от моего имени. Ты понял, мой маленький красавчик?
Она слегка сжала его пенис.
— Д‑да, моя королева, — охнул садовник.
— Превосходно! — кивнула Халида, отняв пальцы.
Повернувшись на спину, она заложила руки за голову.
— Можете оба ласкать меня, — мило улыбнулась она, наблюдая, как скользят их ладони по ее телу. Прикосновения Дагона были чувственными и уверенными, Адон же казался нерешительным и застенчивым, и Халида, поняв это, взяла его руку, положила на свою маленькую округлую грудь и улыбнулась в его растерянное лицо.
— Не бойся, хорошенький мальчик, — проворковала она.
Адон немного осмелел и принялся пощипывать ее сосок. Потом, не в силах сдержаться, нагнулся и припал губами к пухлому холмику.
— Полижи ее, — приказал Дагон.
— О да, — согласилась Халида, когда мужчины стали ласкать ее языками, облизывая гибкое тело до самых пальцев на ногах. Потом Дагон перевернул ее, и они начали подниматься вверх по бедрам, ягодицам, спине, откинули длинные волосы, чтобы добраться до затылка. Ее снова уложили на спину, и Дагон, облокотившись на подушки, притянул Халиду между своих расставленных ног и сжал груди. Бедра Халиды разошлись сами собой, открывая бесценные сокровища ошеломленному Адону.
— Продолжай, — ободрил Дагон. — Ты ведь знаешь, чего от тебя ожидают, не так ли? Ее прелестная «киска» слаще меда. Попробуй!
Халида со стоном затрепетала в объятиях Дагона, едва напряженный язык Адона заскользил по ее самым интимным местам, сначала осторожно, потом все решительнее, воспламеняя ее ласками. О, какой восторг! И хотя она возьмет Дагона в супруги, ни за что не выпустит из виду этого садовника с его умелым языком.
Его язык проник в ее глубины, и она вскрикнула от восхищения. А Дагон в это время продолжал щипать ее соски и мять груди.
Погружаясь в наслаждение, Халида бешено вращала бедрами, а когда почувствовала, что больше не в силах выносить невероятной, ослепительно прекрасной пытки, с трудом выговорила:
— На спину, Адон! Я хочу оседлать тебя!
Адон немедленно подчинился, что‑то несвязно, нежно бормоча, когда она нависла над ним и втянула в себя его тяжелую плоть. Она трудилась долго, но, как и предсказывал Вернусу Дагон, не могла достичь пика наслаждения. Наконец Адон не сумел сдержаться и оросил ее своим семенем. Халида поспешно отстранилась, и кремово‑белая жидкость брызнула на его тугой живот. Но Халида уже взобралась на Дагона и мгновение спустя вскрикнула, как только ее тело и душа соприкоснулись с небесами.
— Он так же бесполезен, как и остальные до него, — прошептала она Дагону, нежась в сильных объятиях. — Давай отошлем его.
— Еще рано, моя прекрасная королева, — возразил Дагон. — Ты позволишь мне сегодня провести тебя сквозь весь ритуал развлечений?
— Согласна, — кивнула Халида. — Но сначала мы должны искупаться. Пойдемте!
Встав с постели, она поманила мужчин за собой в свою купальню. Они быстро смыли с себя пот и любовные соки, а потом, взяв намыленные губки, принялись обтирать Халиду: облили водой и вытерли насухо. Вернувшись в спальню, Дагон поднял маленький кнут и протянул королеве.
— Поспешность Адона должна быть наказана, моя королева. Он позволил себе излиться без разрешения.
Медленная улыбка осветила прекрасные черты Халиды.
— Ты, разумеется, прав, Дагон. Адон нуждается в серьезном воспитании. — И, обернувшись к молодому человеку, приказала: — Нагнись и обопрись на кровать, Адон! Выше зад!
25 
