67 
По словам – могло быть изневольно, а по виду – подхалим революции. Да – строевой ли?
И за ним – свеаборгский морской капитан. Но этот – глухо, уныло (Непенина убили):
– Мы работаем для укрепления добытой свободы. У нас все едино – солдаты, моряки, рабочие и офицеры. Да здравствует свободная Россия…
И – опять в пулемётных лентах, от 2-го пулемётного полка. Лихо:
– Поклон вам, товарищи, за ваши дела освобождения! Всех врагов свободы надо изолировать и всё у них отобрать. И решить, и арестовать в 24 часа, а то они распродают имущество. И в порядке спешности немедленный арест всего романовского дома!
Хлопали: очень забористо, уверенно сек.
Но от пулемётных ли полков, давивших Петроград, – наклонило председателя на вопрос о выводе лишних частей из Петрограда.
Крики ему:
– А как выводить, ежели революция не закончена?
– А чьим приказом? Не военный министр, должны судить об том мы сами!
– Хотя и увести, но представители их должны заседать здесь, быть всё время на страже Петрограда.
– Хотя и вывести, но иметь меж собою связь!
И – от самого заинтересованного, от 1-го пулемётного полка – унтер на трибуне:
– Мы признаём Совет солдатских депутатов, и больше никого, даже Бога не слушаем! И мы не уйдём из Петрограда, пока нам не дадут землю! И мы вчера не послушались приказа министра ехать на позицию, хотя наши солдаты там и очень необходимы, и больше нигде в России нет таких специальных войск, как наши пулемётные полки. Но пока во главе армии стоит Николай Николаевич – нельзя посылать не только солдат, но и боевых материалов.
Со всем свободолюбием, со всей широтой воззрений – страшно стало Станкевичу: и где же, когда же такое вызрело, что мы не замечали? Неужели – за эту одну неделю только? Уж кто бывал левее его! – но с болью пристукивало его сердце, когда вот так разносили армию.
Заспорили: а вывозить ли на фронт артиллерийские снаряды?
Председателя сменил ловкий Борис Богданов из Исполкома – и уговорил все такие вопросы передать в Исполнительный Комитет. А здесь сейчас – обсуждать Декларацию Прав Солдата. А проект – уже в руках, вот он.
И – как маслом по солдатским сердцам. Отныне все солдаты – граждане… Отменяется отдание чести…
Да, с честью не надо было так священнодействовать: за 6 шагов до офицера повернуть голову, руку выбрасывать вывернув и есть офицера глазами, – надо было давно и проще: что это – просто взаимное приветствие.
… Никаких дисциплинарных наказаний ни от кого… Отменяется бег по кругу, постановка под ружьё, разжалование. Облегчить увольнение из казармы. Разрешается носить вольное платье и вступать в любую организацию… Курить где угодно… Отменяются всякие работы… Отменяется вечерняя поверка… Отменяется обязательная молитва… Отменяются денщики…
Вмешался доктор:
– В Действующей армии отменять денщиков нельзя. Офицер сидит голодный в окопе, как же он будет без денщика?
– Тогда платить денщикам!
– Нет, и за плату нельзя! Все в окопах, а денщики сидят в тылу!
– А что ж – вместо них бабья набрать? так что получится?
– От имени казаков прошу оставить вестовых! Денщики признаны во Франции. Без денщика офицер запаршивеет. Ежели офицер будет и сам лошадь убирать – что он тогда будет изо себя представлять?…
*****
- Светочем ярким свобода
- Блещет над нашей страной.
- Счастье родного народа
- Только в свободе одной.
510'' (по западной прессе)
АНГЛИЯ
Русская революция будет гораздо менее кровавой и ужасной, чем её великий французский прототип.
(«Рейнольдс Ньюспейпер»)
…Сравнительное спокойствие, с которым произведена перемена… Весьма утешительно, что движение не направлено к заключению мира… Под флагом свободы доблестные сыны России будут сражаться с ещё большей храбростью.
ГЕРМАНИЗМ СВЕРГНУТ… Мы надеемся, что эти события – конец наиболее трагического в трагической русской истории. Для Германии эта революция является величайшей катастрофой со времён битвы на Марне. Этот удар убивает германские надежды на сепаратный мир. Нельзя было нанести злейшего удара Германии! Русская армия сделается ещё более страшной для Германии, чем когда-либо прежде.
67 
