7 
Делатель Королей открыто восстал против, затеял вооруженный мятеж, но, обиженный со всех сторон, вынужден был бежать во Францию и стать под знамена своего недавнего врага – Маргариты Анжуйской.
Уже год назад, едва оскорбленный граф Уорвик появился при французском дворе, герцог Бургундский Карл Смелый предупреждал Эдуарда, сколь опасен союз графа с лишенной им же трона Маргаритой Анжуйской. Вдохновленные таким союзом, в Англии начали поднимать голову сторонники Ланкастеров. Даже брат короля Эдуарда – Джордж Кларенс, женатый на старшей дочери графа Уорвика, открыто взял сторону тестя. Именно тогда Ричард посоветовал написать Делателю Королей угрожающее письмо…
В это время младшая дочь графа находилась еще под опекой Эдуарда. Глостер тогда возымел желание жениться на Анне, или… Уорвику сообщалось, что, если он не прибудет на обручение своей дочери с младшим из Йорков – Ричардом Глостером, с девушкой поступят вопреки законам рыцарской чести и христианской морали.
При воспоминании об этой части письма Эдуард даже вслух застонал: как, какими дьявольскими ухищрениями Глостеру удалось оплести его разум, чтобы заставить собственноручно написать подобное? Глостер уверял, что Уорвик смирится, не станет рисковать жизнью своей любимицы… И вот что из этого вышло!
Слишком поздно Эдуард узнал о дерзком побеге Анны Невиль из аббатства. Правда, Ричард тогда только криво усмехался: «Бежать ей некуда».
И вот теперь Эдуард узнает, что проклятая девчонка все же добралась к отцу. Да еще и вместе с тайным гонцом и страшным письмом. А ведь, посылая Филипа Майсгрейва с посланием к Делателю Королей, король втайне надеялся, что, прочтя об угрозе жизни своей дочери, граф выместит свой гнев прежде всего на посланнике. Боже, как же Эдуард ревновал Элизабет к этому красавцу рыцарю!
Сейчас это не играло никакой роли. Элизабет ждет от него уже второго ребенка, она стала для него доброй супругой. А Майсгрейв – будь он трижды проклят! – сумел доставить в Париж и письмо, и Анну. Ведь теперь у графа все нити – даже не переходя Ла-Манш, он может лишить Эдуарда трона, ославив его на весь христианский мир как изверга, чудовище, без малейших понятий о рыцарской и мужской чести. Кто тогда поднимет за Эдуарда свой меч?
О Боже, как он проиграл!
Несколько дней король никого не желал видеть и надолго заперся в своей молельне в Вестминстерском аббатстве. Целые дни Эдуард Йорк простаивал на коленях, молясь и доведя себя почти до изнеможения. Он отказывался принимать жену, гнал прочь приближенных, выдворял советников и парламентеров. Груда писем и грамот скопилась на его рабочем столе, и даже послания герцога Бургундского Эдуард отшвыривал прочь, ожидая, что в одном из них рыцарственный Карл, дознавшись, какими методами принялся действовать его союзник, изольет на него свое презрение и негодование.
Когда королю сообщали о прибытии гонца, он вздрагивал:
– Что?.. В стране мятеж? Уорвик высадился в Англии? Идут за мной?
И лишь однажды за все время он вышел из транса. Это случилось, когда из Уэльса прибыл его брат, Ричард-горбун, и принялся увещевать Эдуарда, советуя ему взять себя в руки. Он рассказал, что направил ко всем европейским дворам послания с уведомлением о том, что мятежный вассал Уорвик стал распространять слухи, порочащие честь его короля, которые на самом деле являются чистейшей ложью и клеветой.
Сам Ричард в дни полнейшей апатии короля повел себя как истинный государственный муж. Он подавил на юге Уэльса мятеж, заложив свои драгоценности, расплатился с наемниками, усилил береговую охрану. Казалось бы, Эдуард должен молить Бога за брата, но тот со все большей ненавистью смотрел на этого хромого, горбатого калеку с ниспадающими вдоль щек волосами цвета воронова крыла. Когда же Ричард попросил его подписать какие-то петиции, король неожиданно пришел в ярость и, схватив герцога за ворот, вышвырнул его вон, дав ему такого пинка, что Ричард лишь чудом не расшибся, скатившись с лестницы.
– Вон! – ревел вдогонку ему Эдуард. – Сгинь с моих очей, мерзкий паук с душой сатаны! И благодари Бога и Его Пречистую Матерь, что я не приказал бросить тебя в один из каменных мешков Тауэра!
Впрочем, все изменилось, едва только в Лондон вернулся тайный посол Эдуарда к Уорвику. Когда королю сообщили, что сэр Филип Майсгрейв ожидает его распоряжений в приемной, тот, словно не расслышав, несколько раз переспросил и, наконец, изменившись в лице, велел впустить к себе рыцаря.
7 
