очень нудно 
153 
— Есть два человека, которых мне серьезно нужно поскорее найти, — говорит Чарлзу Имре в тишине первой машины. Сквозь чуть приспущенное стекло Имре смотрит на реку, которую ему вдруг захотелось увидеть с каждого моста, и Чарлз плотнее кутается в пальто. — У меня есть — кажется, я вам не говорил, — двое детей где-то в Будапеште. Они меня не знают. Но я хотел бы теперь, чтобы они знали, теперь у меня есть что им показать. Теперь, когда наш проект оборачивается успехом.
Чарлз сидит молча, ежась на холоде, в туго, под горло, застегнутом пальто, выслушивает странное признание и чувствует, как быстро колотится его сердце при мысли, что он просчитался хуже некуда.
— Я уверен, они будут вами очень гордиться.
— Ооо, давайте не переоценивать ситуацию, мой друг.
— Какого черта они там все ездят через реку?
— Я уверена, это очень веская причина, которая есть у мистера Хорвата и мистера Габора.
— Он заставляет вас звать его «мистер Габор»? Поверьте, вы не должны ему потакать.
— Я не видел ни одного из них с тех пор, когда им было по четырнадцать.
— Близнецы?
— Нет, не совсем.
— Так что, адвокат, в ваших школах для мальчиков всех насилуют, да?
— Верно, Харви. У нас это своеобразное посвящение. Ни разу не слышал ни слова против, старик.
— Я даже не знаю, живы ли еще их матери.
— Хотите, я наведу для вас справки, попробую их разыскать?
— Но, боже мой, неужели ваши родители не возражают? Всех ваших мальчиков употребляют — сколько? — шесть лет подряд. Ты позволишь это Сделать и с твоим сыном?
— Я же сказал, посвящение.
— Ооо, я пока не знаю. Теперь, сказав это вслух, я уже не так уверен. Пусть пока все будет, как есть. Но спасибо тебе, друг.
В «Хилтоне» слегка истеричное возбуждение по периметру игорных столов постоянно разбрасывает компанию и пересоставляет в новых комбинациях. Впечатление Джона: все вокруг заливаются о необыкновенно важных делах, и только он один остался с болтовней ни о чем. Имре и Чарлз ставят и выигрывают плечом к плечу и хотя смотрят в одну сторону (синхронно поднимая глаза от вертящейся рулетки на крупье), слегка склоняют друг к другу головы и говорят уголком рта. Харви два раза отводил Чарлза в сторонку и что-то объяснял, широко жестикулируя, а Чарлз, глядя ему в глаза, чуть заметно кивал. Кристина, которую похитителям категорически не удалось напоить, кажется, то лучится от счастья, то преисполняется мрачнейших подозрений — особенно когда Чарлз остается с Имре наедине. Чарлз и Невилл вроде бы серьезно пьют о чем-то в баре, но когда Джон подходит, выясняется, что разговор о крикете. Позже Джон видит, как Харви, едва сдерживая гнев, изливает на своего помощника неслышимые ругательства, пока их не загораживают три широких венгра бандитского вида, которые катятся к столу для блэк-джека плотной стеной с шестью рядами пуговиц.
— За что тебя распекали? — спрашивает Джон, пока они вместе наблюдают, как Харви с Имре ставят на рулетке и Харви орет на непослушный шарик.
— Не важно, — без выражения отвечает саксофонист (за дверями джаз-клуба не очень расположенный смотреть в лицо). — Ни фига не важно, ни хера не важно.
Уходя, в фойе, все сравнивают выигрыши, и Чарлз предлагает развезти всех по домам.
— О, но мы остановились здесь, в отеле, — напоминает Кристина.
— Конечно. Виноват. Совсем забыл. Ну, тогда мы скажем вам доброй ночи. Но, Имре, вы не поможете ли мне проводить джентльменов, а потом я доставлю вас сюда?
Мужчины целуют Кристину в щеку, сквозь вращающуюся дверь выходят под снег, набиваются в один лимузин и слышат, как Чарлз говорит шоферу адрес клуба «Левит»; вторая ма шина покорно едет следом.
Ступив под полог, они проходят под оценивающими взглядами двух мускулистых вышибал, здоровенных венгров в коротких юбочках, сандалиях, шлемах с вылепленными на лбу змеями и грифами, трубчатых бородах, спирально повитых золотыми нитями, и пистолетах, элегантно засунутых за пояса туник.
— О, как это секси, — говорит Джон. — Я уже muy[78] возбудился. — Под дискотечным шаром качаются пальмы, на столах пластиковые тарелки с фигами. Стульев нет, одни коврики и гобеленные подушки: джентльмены садятся на пол по-турецки, их разувают женщины в золотых лифчиках и прозрачных шелковых шароварах, которые развеваются, а потом снова стягиваются тонкими ножными браслетами, сделанными в виде змей, пожирающих собственные, украшенные фальшивыми камнями хвосты. С обеих сторон от обсыпанной песком эстрады на внушительных видеоэкранах идет зацикленная нарезка пиковых моментов мировой классики эротического кино, и через пятьдесят минут ощущение дежа вю уже нельзя объяснить только ограниченным набором способов, которыми можно исполнить эти ключевые моменты — Ух ты, а самое лучшее тут — достоверность. Потому что именно так люди и жили в библейские времена. То есть, конечно, вы понимаете, настоящие тусовщики. — Голос Джона приглушается фигами, поедаемыми с рук.
153 
