Глава 8

Первые робкие рассветные лучи прокрались через кружевные занавески на крохотном оконце над головой Блу. Вставать было рано, но она имела глупость выпить перед сном стакан воды, а цыганская кибитка при всем своем очаровательном уюте не имела туалета. Блу никогда еще не ночевала в таком чудесном местечке. Все равно что заснуть в волшебной сказке, где под конец появляется неистовый светловолосый цыганский принц, танцующий с ней вокруг костра.

Поверить невозможно, что он ей приснился! Верно, Дин – именно тот человек, которому суждено пробуждать самые причудливые женские фантазии, но для такой реалистки, как она, это по меньшей мере странно. С самого вчерашнего утра она слишком остро ощущала его присутствие, а это не к добру. Нужно как можно скорее взять себя в руки и перестать думать о нем.

Голые доски пола холодили ее ступни. Она спала в оранжевой майке и темно-фиолетовых в разводах штанишках для занятий йогой, в жизни не видевших класса йоги, но зато ужасно удобных.

Сунув ноги в шлепки, она вышла на утренний холод. Тишину нарушало только птичье пение: ни клацанья мусорных урн, ни воя сирен, ни пронзительных гудков пытающихся разъехаться грузовых машин.

Блу направилась к дому и вошла через боковую дверь. В утреннем свете белые кухонные шкафчики с ярко-красными ручками поблескивали на фоне новых столов из мыльного камня.

«Не сиди под яблоней...»

Прежде чем уйти прошлой ночью, Дин затянул черным пластиком все дверные проемы ванных, поэтому она спустилась в нижний туалет, скрытый под лестницей. Как все остальное в доме, это помещение тоже было предназначено специально для Дина: высокая раковина и частично поднятый потолок, чтобы ему не нужно было нагибаться. Интересно, заметил ли он заботу матери? А может, она просто сделала, как он просил?

Пока варился кофе, она вынула несколько мисок из коробок с новой кухонной утварью, ожидавших, пока высохнет краска. Чистые тарелки на новом рабочем столе напомнили ей о вчерашнем ужине с Эйприл. Дин извинился и уехал, сказав, что у него много дел. Блу была готова побиться об заклад, что эти дела включали блондинку, брюнетку и рыжую.

Она открыла дверь холодильника, чтобы достать молоко, и увидела, что Дин нанес огромный урон креветкам по-креольски. Судя по жалким остаткам, секс – лучшее средство для возбуждения аппетита.

Она налила воды в раковину, чтобы вымыть посуду перед завтраком. По краям белых мисок шла тонкая красная полоска, а на кружках красовались гроздья ярко-красных вишен.

Блу налила кофе, добавила немного молока и побрела в переднюю часть дома. Добравшись до столовой, она остановилась в дверном проеме. Прошлой ночью Эйприл сообщила, что рассчитывает поместить на стены фрески с местными пейзажами, и спросила Блу, рисовала ли она подобные вещи. Блу покачала головой, хотя это было не совсем так. Она часто рисовала фрески: домашних животных на стенах детских, логотипы фирм в офисах, изречения из Библии на кухнях, но упорно отказывалась писать пейзажи. Преподаватели колледжа слишком придирались к ее работам подобного рода, а она ненавидела все, что вызывало в ней ощущение собственной ущербности. Подобравшись к входной двери, она вышла на крыльцо с кружкой в руках и залюбовалась вихрящимися прядями тумана в низинах. Обернулась, чтобы проследить за стаей птичек, рассевшихся на крыше сарая... дернулась от неожиданности и плеснула на руку горячим кофе. В углу крыльца, свернувшись комочком, лежала крепко спящая девочка лет тринадцати или около того, хотя она еще не потеряла детской пухлости, так что вполне могла быть моложе. Она была одета в засаленную розовую куртку с эмблемой «Джуси»^[18] и грязные сиреневые штаны из вельвета с треугольной прорехой на колене. Блу машинально слизала кофе с запястья. Непокорные вьющиеся каштановые волосы девочки рассыпались по круглой чумазой щеке. Она спала в неудобной позе: спина упиралась в темно-синий рюкзак, засунутый в угол крыльца. Блу отметила оливковую кожу, лихой росчерк темных бровей и прямой нос, казавшийся великоватым на детском лице. Выкрашенные синим лаком ногти были обкусаны почти до корня. Но несмотря на неряшливый вид, одежда и кроссовки выглядели дорогими. Все в ней выдавало жительницу большого города. Значит, на ферму Дина забрела еще одна бродяжка.

  46