15 
– Неужели ты сердишься на меня лишь потому, что я нахожу тебя прекрасной? – возразил он.
Он взял длинную прядь и, потеребив немного, поднес к губам. У Халиды перехватило дыхание. Этот мужчина смущал ее. Она привыкла к беспрекословному повиновению, полнейшей преданности, быстрым, приятным любовным играм, после которых можно спокойно отослать раба. Мужчины ни разу не говорили с ней так, как этот! Грубые, ничтожные создания, чьи низшие животные инстинкты необходимо постоянно держать под строгим контролем.
Он захватил рукой ее волосы и стал притягивать, пока их лица не оказались совсем близко.
– Ты всегда старалась взять верх, моя королева, – заговорил он так тихо, что она едва его слышала. – Неужели никогда не хотела узнать, каково это – отдаться полностью, целиком, без оглядки объятиям любовника? Правда, только очень храбрая женщина способна на такое, но я уверен, что ты именно такова. Это правда, Халида? Я не ошибся?
Он привлек ее еще ближе, так что губы их соприкоснулись.
– Моя королева. Моя ослепительная королева…
– Прекрати! – вскричала она. – Ты смущаешь меня! Ляг, чтобы я могла подняться и принять тебя! Ты слишком много говоришь, Дагон из Арамаса!
– Клянусь богами! – воскликнул он. – Да ты боишься! Боишься, Халида!
– Нет! – фыркнула она, предательски покраснев.
– Тогда доверься мне, – убеждал он.
– Я не позволяла обращаться ко мне по имени, – нервно пробормотала она.
– Отдайся мне, – мягко настаивал он, припав губами к ее лбу.
– Это запрещено, – запротестовала она.
– Разве не запретный плод самый сладкий? – поддразнил он, целуя кончик ее носа.
– Но я королева! Ты должен делать как приказано, иначе попадешь на рудники!
– Когда-нибудь я стану королем, и тогда все будет по-моему, – лукаво возразил Дагон. – А если пошлешь меня на рудники, так и не узнаешь несказанной сладости, которую могу дать тебе лишь я один, Халида, моя прекрасная королева! – Он обнял ее и прижал к груди. – Я хочу тебя.
Но тут Дагон увидел в ее глазах неподдельный страх и, немедленно отпустив Халиду, взял из корзины розовое растирание.
– С твоего разрешения, я помассирую тебя.
Халида повернулась на живот, и Дагон принялся втирать жидкий крем в ее спину. По комнате разлился запах абрикосов. Руки Дагона двигались ритмично и успокаивающе, и вскоре он почувствовал, как ее мышцы начинают расслабляться. Сама того не понимая, Халида дала ему средство завоевать ее. Он готов был поставить на кон свою жизнь, поспорив, что она никогда не испытывала истинной страсти и, вероятно, страшилась чего-то подобного. Первый же мужчина, который привнесет в ее жизнь истинную радость, станет тем, в кого она влюбится и сделает своим супругом. Но убедить ее отдаться без страхов и сомнений будет нелегко. Однако этого нужно добиться именно сегодня, пока Зирас не вздумал вмешаться и воспрепятствовать Халиде видеться с Дагоном.
Дагон продолжал трудиться. Откинув ее изумительные волосы, он наклонился, чтобы поцеловать Халиду в нежный надушенный затылок. Его пальцы осторожно, но сильно впивались в ее плечи. Халида что-то довольно бормотала, особенно когда по ее спине разлилась новая порция абрикосового растирания. Он стал мять округлые ягодицы, время от времени проводя пальцем по соблазнительной канавке, разделяющей упругие половинки. Широкие ладони скользили по атласной мягкости бедер, раздвигая их, нежно лаская.
Халида мурлыкала от удовольствия. Она не ожидала, что вечер обернется именно таким образом. Обычно рабов только что не подавали ей на блюде, словно сладости, и она выбирала, с кем провести ночь. Конечно, она возбуждала раба, иногда позволяла ласкать и даже целовать себя. Потом объезжала, словно очередного скакуна, и, дождавшись, пока он изольется, немедленно отсылала. Они редко говорили с ней, хотя некоторые бормотали нежности, и только самые дерзкие осмеливались погладить ее груди. И уж конечно, ни один не предлагал ничего запретного и не массировал ее так искусно.
Халида часто гадала, почему остальные женщины так суетятся и охают при воспоминании о ночи, проведенной с мужчиной. Королева брала любовников, потому что так полагалось, но находила подобные занятия откровенно скучными. Никто из целой череды рабов ничем не привлек ее внимания и не затронул сердца. Но сегодня все было по-другому. Боязнь смешалась с возбуждением – она давно уже не проводила время так чудесно. К чему он способен ее склонить? И позволит ли она ему завести себя так далеко?
15 
