24 
– У них рубрика «Завтрак со звездой»…
– Ну, я же тебе говорила, – перебиваю я, – что к 11 утра я в Москву не поеду.
– Да, и поэтому они согласны придумать новую рубрику. Есть идеи?
– Не знаю. Может, «Обед за городом»?
– Ты неправильно едешь, – тихо, но в самое ухо говорит Антон.
– Спрошу. Еще тут хотят твой рассказ про какую-нибудь коллекцию. У тебя есть фетиш? У каждой приличной звезды должен быть свой фетиш.
– Смотри, тебя уже три машины обогнали: «Мерседес», «Лада» новая и джип, как у папы. – Ребенок висит где-то у меня над плечом, как будто я одноглазый пират, а он – попугай.
– Ну, что фетиш?
– Я, конечно, могу рассказать про мои ершики.
– Какие ершики?
– Для унитазов.
– Когда я езжу на своей машине, я держу руль двумя руками, – шепчет Антон в ухо.
– Для унитазов?
– Да, у меня много.
– Как-то не гламурненько.
– Ага. Скажи, что я в день покупаю по две пары обуви.
– Вот это им понравится!
– Посигналь грузовику – он должен уступить тебе дорогу! – кричит мой сын.
Я понимаю, что собственный ребенок не должен раздражать. Я вынуждена напомнить себе: «Это всего лишь маленький мальчик».
– Антон, а ты не думаешь, что я тебя старше, что меня уважает масса людей, что, в конце концов, я все знаю лучше тебя! А?
– Да, – согласился мой воспитанный ребенок, и мне сразу же стало стыдно.
– Как ты в хоккей поиграл? – начинаю заигрывать, чтобы избавиться от чувства вины.
– Хорошо. Я забил два гола.
– Молодец, малыш! Ты – лучший! Вот я совсем не умею играть в хоккей.
– Я – мужчина.
– Да, ты – мужчина.
Сан Саныч в моем телефоне высвечивается как «охрана».
– Когда камеры будем устанавливать?
– Давай попозже, а то у меня мама. Она уедет, и сразу.
– А людей ставить?
– Ну, тогда же и людей.
Бакст, по-моему, уехал в Париж. Или нет?
Хочется все узнать об этом художнике. Мы видим с ним одинаковые сны. Бродим по ним, как по незапертому дому.
Звонит Алик.
– В Яшчилане продается твоя книга! На английском языке! Я сказал, что ты моя подруга, и продавец захотел сфотографироваться со мной! Я пошлю тебе фотку по MMS! Нет! Сфотографируй себя прямо сейчас и пошли мне! Я подарю ему, он никогда не видел белых женщин!
Я люблю Алика. Как сорок тысяч братьев. Я протянула вперед руку с телефоном, старательно улыбнулась.
Алик перезвонил через минуту.
– Ты поправилась, – сказал он.
– Всего на два килограмма.
– Он решил назвать свой магазинчик моим именем.
Я не стала спрашивать, почему, собственно, не моим?
В детском саду мой сын влюбился. Они решили пожениться сразу, как только вырастут.
– Люся будет жить здесь, с тобой, – делился своими планами Антон, – и наши дети тоже здесь. А я буду жить в Москве.
– Как это в Москве? – удивляюсь я.
– Как папа. В квартире. И я буду к вам все время приезжать.
– Антон, ты что же, хочешь сбагрить мне свою Люсю, своих детей, а сам?
– Я буду работать.
– Привози их мне, – засмеялась великодушная бабуля. – Я как раз уже стану старенькая, мне будет скучно, так что я и Люсе твоей, и детям твоим буду рада.
– Ну, хорошо, – довольно быстро согласился мой сын, – тогда они будут жить у тебя. А я буду приезжать.
– А ко мне?– возмутилась я.
– И к тебе, – кивнул мой сын.
– Послушай, давай я тебе объясню, что такое семейная жизнь…
Позвонила Регина.
– Я думаю, ты еще успеешь, – сказала моя мама и увела сына в игровую.
– Слушай, у них там репортажная съемка на весь день: как ты идешь в тренажерный зал, потом завтракаешь, пишешь, например, ну, и так далее. Я сказала, что весь день – это невозможно.
– Конечно, невозможно, у меня же масса других встреч!
– Ну, они тогда будут просить хотя бы просто интервью… Все-таки глянцевое издание…
– Ну, посмотри, что у меня по расписанию…
– В следующий понедельник, в 5 часов дня.
– Okay. Предупреди визажистку.
– Записываю: «17.00. «Marie Claire». Позвонить Наташе».
Он привез меня домой. Мы стоим у калитки.
Снежинки попадают за шиворот и вредно там тают.
Мы целуемся.
– Я тебя люблю, – говорит он.
Снежинки снуют между нами, я молчу.
– Я так давно не говорил этих слов. Мне сейчас даже кажется – никогда.
Я улыбаюсь, он распахивает передо мной дверь.
Почему он не зовет меня в комнату, похожую на спичечный коробок?
Он наклоняется ко мне близко-близко, шепчет мне в ухо:
24 
