413 
Сел к овалу большого лакированного стола, где место было, – не почувствовал, что сел в кругу своих. Как будто и в одном штурме власти шли, а – все порознь.
Обсуждали что-то нудное, для Некрасова: создать при министерстве путей сообщения комиссию в 15 человек, конечно оплачиваемую казной, и комиссия будет подготовлять законодательные акты по условиям работы и материального обеспечения служащих железных дорог, – сами железнодорожники или Некрасов для авторитета среди них спешили урвать плоды революции. И – создать при министерстве путей сообщения объединённый транспортный отдел, тоже оплачиваемый, чтобы лучше вывозить и лучше распределять грузы.
А – как до сих пор распределяли годами?…
Чёрт его знает что, сидела дюжина любимых избранников народа и ковырялись как дети в песочке, когда трясло всю страну и армию и каждая минута была дорога, чтоб не развалиться государству на части.
Милюкова, конечно, не было, не дурак он тут сидеть.
Князь Львов со своей идиотской елейной улыбкой вёл заседание как приятнейшее. Перекинул Гучкову по столу две телеграммы.
От Николая Николаевича, Львову. Сидя за Кавказским хребтом, обещал установить дисциплину во всей армии. И надеялся, что правительство вернёт заводы на работу.
Тон каков и какое понимание обстановки! Ну, сидишь пока за хребтом – и сиди.
Вторая, сегодняшняя. Только он, Верховный Главнокомандующий, может правильно организовать командный состав. И чтобы все правительственные пожелания шли через Ставку, а сам он отдал категорическое распоряжение, дабы…
Нет, такой индюк Верховным Главнокомандующим Гучкова совсем не устраивает.
Тем временем докладывал Некрасов, что от него требуют прекратить курсирование литерных поездов. (Переполох шёл, от приезда императрицы-матери в Ставку.)
Затем обсуждение коснулось и Гучкова: великий князь Михаил Александрович (как состоящий теперь у правительства в фаворе) просит принять меры к охране членов императорского дома. Надо принять. Охрана? это – дело военного министра.
Получалось, что так. Ещё нагрузка.
Но императорский дом – рассыпан, рассыпан, кто только где не живёт. А – Царское Село?
Ещё забота.
Тут появился Керенский, как торопливый именинник, без которого всё задерживалось. И сразу оказалось необходимым ему предоставить слово. И – упивчивым голосом он стал сообщать о своих сегодняшних похождениях: как он устроил торжественное заседание Сената да как посетил Зимний дворец, и какие у него впечатления.
Князь Львов благоглупо-одобрительно улыбался.
Подосадовал Гучков, что приехал на заседание. А кончил Керенский – устроили перерыв.
И только в перерыве, только потому, что остался на перерыв, услышал из кулуарных разговоров такую мелкую новость, которая на заседании даже не обсуждалась почему-то: что от имени Совета депутатов Чхеидзе представил Львову постановление, чтобы царь и царская семья были немедленно арестованы!
Львов колебался. Даже и Керенский. Министры шептались по двое, по трое, и не было ничего решено.
Но, шут подери! Гучков, бравший отречение, имел перед бывшим царём и моральную ответственность! За что его арестовывать? – он легко сдался, добровольно отрёкся. Не пытался мешать революции. И никаких законов не переступил. Вот прислал просительные пункты – ехать в Царское Село и в Англию. И отчего ж не отпустить, он будет безвреден?
Озабоченно и решительно Гучков возражал князю Львову.
Да Львов и не настаивал, разве он хотел ареста царя? Но ведь вот как уверенно требуют! И за ними заводы, и гарнизон.
Чёрт бы их всех побрал! – гарнизон – не за военным министром?!
О, какой же скалой давил Совет!
А если арестовать – то на кого же падает арест, как не опять на военного министра?
И в мрачности Гучков уходил, – тут принесли князю Львову ещё телеграмму, он глянул – и передал:
– Это бы вам естественно, Александр Иваныч. Воззвание бы, наверно, надо…
Телеграмма была с тройным адресом – Львову, Родзянке и Гучкову, значит такая ждала и в довмине.
И опять от Алексеева! Старик места не находил от тревоги и настояния. Самоуправные солдатские группы на Северном фронте. В Выборге. Во Пскове еле держится власть Рузского, а убит полковник. Наконец, должно же правительство проявить власть и высказаться определённо. Спасти войска! Продолжение развала – конец войны! И дать общие разъяснения о новом государственном строе.
413 
