Глава 31

Через неделю Флер сидела в кресле самолета и смотрела, как городок Санта-Барбара остается все ниже. Вместе с большим куском ее сердца.

— Мы должны привыкнуть к расставанию, — сказала она Джейку вечером, накануне отлета. — Надо принять это как неизбежную часть нашей жизни.

— Но это не значит, что я буду плясать от восторга, — прикусив зубами мочку ее уха, прошептал Джейк. — А знаешь, у тебя такая ма-аленькая родинка справа от…

Она улыбнулась при этом воспоминании. Еще три недели, максимум четыре, Джейк закончит свои дела и вернется в Нью-Йорк.

Он засядет за новую пьесу. Флер вспомнила о том дне, когда, дрожа от холода, они вернулись после прогулки по берегу океана.

Джейк разжег огонь в камине, они уселись рядом, раздевшись догола, завернулись в теплый плед и совершили церемонию сожжения рукописи. Огонь съедал страницу за страницей, и было видно, как напряжение отпускает Джейка.

— Я думаю, теперь я смогу все это забыть.

— Но не забывай уж слишком, — сказала Флер, — все-таки это часть тебя. Как ни странно, возможно, лучшая часть.

Он взял кочергу и поворошил некоторые ускользнувшие от пламени страницы, возвращая их ему. Он ничего не ответил на замечание Флер. А она не стала настаивать. Джейку нужно время.

Оно им обоим нужно. Но сейчас хорошо уже и то, что он готов писать и может говорить с ней о своем прошлом.

Их счастье казалось почти радужным. Нежно и страстно они любили друг друга. Это наполняло обоих удивительным чувством.

Он заговорил о браке, но у Флер в голове сразу зажегся предупреждающий желтый сигнал.

— Это что-то новое, — сказала она, — давай не будем торопиться. Нужно время, чтобы научиться быть вместе. Никто из нас не выдержит, если все обернется неудачей. Мы с тобой оба очень уязвимы. Давай посмотрим, как мы справимся с расставанием, с карьерой, с другими проблемами, которые у каждого из нас есть.

— Боже, Цветик, ты говоришь как аналитик. Я думал, все женщины романтичны. А как же импульсы, страсти?

— Они в Лас-Вегасе, для Энгельберта Хампердинка.

— Ну, ты чересчур дерзка. — Джейк наклонился и прикусил ее нижнюю губу. — Только одно может излечить…

О чем ему не сказала Флер, так это о том, что она должна быть абсолютно уверена, что выходит замуж за него, а не за вариант Калибра, сидящего в Коранде.

Ей захотелось поехать покататься верхом. Она еще лежала в постели в одной майке, когда он вышел из ванной, обернув бедра полотенцем.

— Здесь негде покататься как следует.

— Что ты хочешь сказать? В трех милях отсюда конюшня, вчера вечером мы проезжали мимо. Слушай, Джейк, поехали, я уже несколько месяцев не садилась на лошадь.

Он взял джинсы и, что было ему совершенно несвойственно, принялся сосредоточенно изучать их.

— А почему бы тебе не поехать одной? Мне надо немного поработать. Хоть денек. А то я все время куда-то мотаюсь…

— Ну, без тебя мне неинтересно.

— Но ты же сама говорила: надо привыкать к расставанию.

Джейк шагнул вперед, споткнулся о кроссовки Флер. Она внимательно посмотрела на него. Джейк явно нервничал, и у нее вдруг возникло ужасное подозрение.

— Сколько вестернов ты сделал?

— Не знаю.

— Ну подсчитай.

— Семь… Восемь. Не знаю.

Он, казалось, уже застеснялся предстать перед ней без полотенца. Подхватив джинсы и трусы, Джейк направился обратно в ванну.

— А не десять? — весело крикнула она вслед.

— Да, может. Пожалуй.

Флер услышала, как он открыл кран, потом раздался шум спускаемой воды, и наконец он появился. Голая грудь, джинсы не застегнуты, изо рта торчит зубная щетка, на губах пенится зубная паста.

Флер вежливо улыбнулась.

— Так десять вестернов, говоришь?

Он дернул молнию, застегивая джинсы.

  170