очень нудно 
137 
— Делай, как тебе велено.
Чаз пробормотала что-то неразборчивое и осталась на месте. Грудь Джорджи едва приподнимала ткань жакета. И тут улыбка, гребаная улыбка пестика для колки льда, искривила ее губы, и алый рот оказался удивительно к месту.
— Думаешь, что способен смутить меня, Дэнни? Но я никогда не смущаюсь. Смущение — удел неудачников. А неудачник — это ты. Не я. Ты ноль. Ничто. Мы все знали это, даже когда ты был ребенком.
Голос был тихим, убийственно спокойным и очень сдержанным. В отличие от других пробовавшихся на роль актрис она не вкладывала в речь никаких эмоций. Ни прикушенных губ, ни заломленных рук. Все очень скупо.
— В этом городе у тебя не осталось ни одного друга. Но ты по-прежнему воображаешь, что обставил меня…
Слова так и лились из алого рта, холодная ярость скрывалась за красной как кровь улыбкой, обличавшей эгоизм, коварство, ум и полную убежденность в том, что она заслужила все, что может схватить, сграбастать и сцапать.
Брэм зачарованно смотрел на экран, пока эта улыбка не замерзла черным льдом у нее на губах.
— Помнишь, как издевался надо мной тогда, в школе? Как громко смеялся? Ну? Кто смеется последним, жалкий шут? Кто смеется теперь?!
Камера продолжала снимать, однако Джорджи не двигалась. Просто ждала. В ее фигуре чувствовалось спокойствие, неуловимая гордость и стальная решимость.
Камера дернулась, и Брэм услышал голос Чаз:
— Иисусе милостивый! Джорджи, это было…
Экран погас.
Теперь Брэм смотрел на Джорджи, стоявшую здесь, в белоснежном патио: волосы стянуты в неряшливый узел, на лице ни грамма макияжа, полотенце волочится по полу… и на секунду вдруг показалось, что он встретился с расчетливым взглядом Элен. Упрямым. Циничным. Проницательным. Ничего, сейчас он все исправит.
— Сегодня утром я разбудил Хэнка и заставил просмотреть запись еще до того, как он выпил кофе.
— Неужели?
— Его словно обухом по голове ударили. В точности как меня. Ни одна актриса из тех, что мы просмотрели, не сыграла так, как ты. Эта сложность, эта скрытая насмешка…
— Я комедийная актриса. Юмор — моя вторая натура.
— От твоей игры просто мороз по коже.
— Спасибо.
Ее странная сдержанность лишала Брэма равновесия. Он ожидал, что Джорджи обрадуется и скажет, что именно этого ожидала, но она молчала. Он попытался еще раз:
— Ты отправила Скутер Браун в небытие.
— Как и намеревалась.
Джорджи, похоже, не сознавала, к чему он клонит, поэтому Брэм решил расставить все точки над i:
— Роль твоя.
Вместо того чтобы броситься в его объятия, она отвернулась.
— Мне нужно принять душ. Устраивайся, а я пока оденусь.
Глава 25
Джорджи закрылась в ванной и подставила лицо под струи теплой воды, омывавшей тело. Она доказала, на что способна. Но это ничего не значило. Потому что она и раньше знала, что может сыграть эту роль. И отныне не нуждалась ни в чьем одобрении, кроме собственного. Ну и как теперь насчет самостоятельности?
Выйдя из кабинки, Джорджи натянула белые шорты и голубую блузу, которые надевала утром, и провела расческой по мокрым волосам. Пора было идти к Брэму и как-то объясниться, но она не могла заставить себя сделать это. Ей требовалась помощь самой преданной спутницы.
В прохладной гостиной с выбеленными стенами и изразцовым полом стояли коричневые плетеные стулья с голубыми подушками. Каждое утро она раздвигала стеклянную перегородку, ведущую в патио. Правда, при этом в дом забегали гекконы, но Джорджи не возражала. Как-то она прочла, что некоторые особи размножаются партеногенезом, без участия самцов. Вот если бы и ей так!
Брэм разыскал в холодильнике графин с охлажденным чаем и сел, положив ноги на журнальный столик, со стаканом в руке. Он услышал шаги, но даже не поднял глаз.
— Похоже, ты вовсе не рада результатам кастинга. А я думал…
— Очевидно, мне всего лишь хотелось доказать себе самой, что я могу играть не только комедийные роли, — прощебетала Скутер, самая лучшая подруга Джорджи. — Кто ожидал от меня такого?
— Это тот счастливый шанс, которого ты ждала.
— Да, но…
Услышав нерешительные нотки в ее голосе, Брэм обернулся. Джорджи подняла руку:
— Мне нужно кое-что тебе сказать. Тебе это вряд ли понравится, но я ничуть не рада. Можешь называть меня как хочешь: я возражать не стану.
137 
