Последние отзывы

  70  

Брэм потер челюсть.

— Стыдно признать, но это место серьезно меня завело.

На самом деле он ничуть не смущался, и чувственная атмосфера магазина завела Джорджи не меньше.

Она нервно повертела на пальце фальшивое обручальное кольцо. Мелроуз-авеню всего в нескольких кварталах, но этот дворец эротики словно перенес ее в другой мир. Странно безопасный мир, где недостойный доверия мужчина может смотреть, но не касаться. Мир, где все вертелось вокруг секса и где не было места сердечной боли…

— Жаль, что мы не посмотрели орудия садомазо, — вздохнул Брэм.

Она не устояла от соблазна поиграть с огнем.

— Спрошу исключительно из любопытства: кого из нас двоих, по-твоему, нужно связать?

— Для начала тебя, — хрипловато сообщил он. — Но как только ты продемонстрируешь истинную покорность, можем поменяться. Ну как, наденешь для меня эту штуку из черной сетки?

Против такой приманки, как чувственная схватка с дьяволом на площадке для сексуальных игр, устоять было невозможно.

— А что я за это получу?

— А что ты хочешь?

Джорджи немного подумала.

— Отступи.

Дождавшись, пока он отойдет, она приблизила лицо к решетке и увидела, что стены маленькой гардеробной были темно-золотого цвета, а выбранная ею одежда висит на огромных железных крюках.

— Вон те черные кожаные плавки.

— Ни в коем случае.

— Значит, ничего не выйдет.

Она закрыла дверцу.

— Эй!

Джорджи выждала несколько минут и потом снова взялась за раковину.

— Передумал?

— Только ты первая.

— Ну конечно! Так я и поверила!

Они снова впились глазами друг в друга. Джорджи оставалась внешне спокойной, хотя сердце колотилось как безумное.

— Брось, Джорджи. У меня была ужасная неделя. Самое малое, что ты можешь для меня сделать, — примерить кое-какие вещички.

— У меня тоже была плохая неделя. И это не вещички, а товары из секс-магазина. Если уж так сильно хочешь, давай первым.

— Может, лучше вместе?

— Договорились.

Она снова закрыла дверцу. Руки ее тряслись, но она сбросила голубые, в белый горошек, балетки.

Прошло несколько минут, прежде чем раздался стук с его стороны:

— Готова?

— Нет. Чувствую себя полной дурой.

— Ты чувствуешь себя полной дурой? А знаешь, что у этой штуки есть гребаный гульфик?!

— Знаю. Я сама ее выбрала, помнишь? И это мне следовало бы жаловаться. Тесемки корсета пришиты так, что ничего не скрывают!

— Открой дверь! Немедленно!

— Я передумала.

— На счет «три», — настаивал он.

— Отступи, чтобы я лучше видела.

— Ладно. Отступаю. Один… два… три!

Она открыла дверь и заглянула внутрь. Брэм оглянулся.

Оба были полностью одеты. Брэм покачал головой:

— Тебе совершенно нельзя верить.

Джорджи насмешливо прищурилась:

— Я по крайней мере скинула туфли. Ты даже этого не сделал…

— Предлагаю новый договор, — объявил Брэм. — Ты снимаешь одну вещь, я — другую. Я даже согласен быть первым.

Он стянул сорочку.

Она уже знала, что у него великолепный торс: слишком долго подглядывала за ним. Мышцы перекатывались под кожей, но были не такими бугристыми, как у бодибилдеров. Впрочем, легко ему быть сексуальным — все равно ему больше нечего делать, кроме как целыми днями заниматься собой.

— Я жду, — напомнил он.

Несложные вычисления быстро позволили Джорджи понять, что на ней одежды больше. И неужели она действительно на это пойдет? Секс с Брэмом не дает гарантий, что он не станет ей изменять. Но он далеко не глуп: знает, что оба они под колпаком у прессы и что ему будет невероятно трудно улизнуть на свидание с другой женщиной. Кроме того, Брэм всегда искал легких путей, а в его случае легкий путь — это она и ее деньги. Она завела руки назад и расстегнула серебряную цепочку.

— Так нечестно.

Ее появление во владениях дьявола требовало нескольких, пусть и не слишком хитрых, трюков.

— Снимай джинсы. Гульфик ждет.

— Если помнишь, на мне еще туфли.

Он отступил, чтобы она могла лучше увидеть, как летит в сторону один мокасин.

— Наглое жульничество! — возмутилась Джорджи, вынимая из уха маленькую бриллиантовую сережку.

— Кто бы говорил!

На пол упал второй мокасин.

— В жизни никого не обманывала.

Она сняла вторую сережку.

— А я тебе не верю.

Один носок.

  70