149 
Нет, понятия не имею.
Для такой рыбалки надо иметь много принадлежностей. Высокие сапоги, удочку и массу других принадлежностей. Чистить все я должен сам, поэтому и беру выходной.
Чаще всего мы с друзьями едем в субботу вечером от Кавагути почти до Ниигаты, не сомкнув глаз. Утром, когда уже можно различить леску, спускаемся к нижнему течению реки и с рассветом начинаем ловлю, поднимаясь вверх по течению. К часу дня достигаем верховьев, а затем вновь спускаемся вниз. Обратная дорога всегда забита машинами, и домой возвращаемся часов в 9-10 вечера. Поэтому в следующий понедельник обязательно надо брать выходной. На рыбалку мы обычно ездим раз в месяц. 18 и 19 марта мы ездили на реку Омон, что в префектуре Нагано. Домой я вернулся в воскресенье около 8 вечера.
Однако в следующий понедельник было много работы и выходной взять не удалось. Поэтому чистку я отложил на потом, а с утра сделал только самое необходимое. Но все равно вышел из дома на десять минут позже. Не подумайте, что я проспал. Со мной такого никогда не бывает.
На станции Такэнодзука я сделал пересадку на линию Хибия. Можно было перейти и на Кита-Сэндзю, но там всегда очень большая давка. Семь или восемь лет назад при пересадке мне там разбили очки, и с тех пор я ее избегаю. Если пересаживаться на Такэнодзука и успеть на первый поезд, имеешь шанс в 70 %, что найдешь сидячее место. Когда мне удается сесть, я читаю книгу о бонсай или какой-нибудь журнал.
Поскольку я в тот день опаздывал, то смог сесть лишь на следующий поезд, однако мне все-таки удалось найти свободное место. Я сел в третий вагон с головы поезда через среднюю дверь и занял второе место с правой стороны. Я хорошо все это помню — следователь меня несколько раз об этом спрашивал. На всю жизнь запомню(смеется).
Работа, из-за которой я не мог взять выходной, заключалась в том, что мы должны были срочно, до 25 марта, изготовить двухцветные этикетки для одной фармацевтической фирмы, и мне 20 марта надо было подготовить печатную форму.
Перед станцией Акихабара поезд один раз остановился. При этом объявили, что на станции Цукидзи произошла авария. Однако поезд долго не стоял, и я не придал этому большого значения — подобное случается довольно часто. Между Акихабара и Кодэмматё поезд вновь остановился, и по радио дважды передали сообщение, что на станции Цукидзи взорвался газ. Пассажиры в вагоне уже начали возбужденно переговариваться.
Через пять или шесть минут — точно не помню — наш поезд медленно подошел к платформе Кодэмматё. Внезапно снаружи донесся женский вопль, больше похожий на конское ржание. Но, думаю, это был все-таки женский голос. «Собственно, что это?» — подумал я. На платформе было много народу, но что там происходит, из окна вагона не было видно.
Отправление поезда на некоторое время задерживается, — передали по внутреннему радио. Примерно треть пассажиров сошла на платформу, но я продолжал сидеть. Из прошлого опыта я знаю, что в подобных ситуациях лучше оставаться на месте. Либо поезд пойдет сразу, либо можно остаться в дураках, пытаясь пересесть на другой.
Так, я прождал три-четыре минуты, и прозвучало новое сообщение: поскольку обстановка вряд ли изменится, поезд дальше не пойдет. После этого мне ничего не оставалось делать, как встать и выйти. От Кодэмматё до Каябатё — две станции. Пройти пешком можно за 30-40 минут. Если поспешить, приду на работу в начале десятого. Взяв с полки свой бумажный сверток, я вышел на платформу. Пройдя немного вперед, я увидел лежащего у колонны мужчину — его ноги сводило судорогой, и, похоже, он совсем задыхался.
Я положил под стенку сверток и стал давить ему на ноги, но дрожь не унималась. Так 6-7 минут я как-то пытался ему помочь, но глаза его были закрыты, и, как я узнал позже, он все-таки умер. Одиннадцатый человек, который скончался. Танака-сан из города Урава, мы с ним были ровесники.
У меня такой характер, что я не мог просто бросить человека. Если что-то случается, сразу стараюсь прийти на помощь. Обо мне часто говорили, что я «ко всякой бочке затычка» (смеется). Неподалеку там лежала женщина. Вокруг нее стояли человек десять мужчин и, похоже, стеснялись до нее дотронуться. Я наклонился и между ног стоявших мужчин увидел ее кремовое платье. Как я узнал потом, ее фамилия Ивада, ей было 32 года, и через два дня она тоже умерла.
Я обращался ко всем, кто шел по платформе: здесь больной человек, кто-нибудь позовите служащего. Оглядевшись, я не увидел на платформе ни одного работника метро.
149 
