очень нудно 
42 
Скай открыла свой блокнот и начала рисовать углем какой-то луг. Картина приобретала ясные очертания, и Мэтт узнал обрывистый утес, за которым пряталась пещера, озеро и луг у подножия горы. Потом Скай нарисовала женщину в кожаном одеянии, с длинными развевающимися волосами, в которой Мэтт узнал ее саму. На картине Скай оглядывалась на свое горное жилище с торжественным, даже грустным выражением лица. Сзади она нарисовала мужчину, который смотрел на нее и, по-видимому, чего-то ждал. Когда она дорисовала ему револьвер и шляпу, у Мэтта не осталось ни капли сомнения, что он смотрит на свое собственное изображение.
Челюсть у мужчины была решительно выдвинута вперед, а его глаза не показывали, какие чувства переполняют его. Мэтт никогда не думал, что он выгладит настолько суровым, но теперь ему стало ясно, что она его видела именно таким. Неудивительно, что она так боялась его прикосновений и так долго не доверяла ему. Даже сейчас, несмотря на то, что внешне все было хорошо, Скай не доверяла ему полностью. В ее глазах Мэтт видел страх, что он вдруг резко изменит свое отношение к ней или окажется обманщиком. И тогда она будет довольна, что была права, когда думала о нем плохо.
Мэтту не нужно было объяснять этот рисунок, по крайней мере, ему так казалось. Скай тщательно обдумывала свое решение, уехать отсюда или остаться, решение, которое могло означать для нее смерть в независимости от того, какое именно из них она примет. И внезапно Мэтту пришла в голову мысль, что, возможно, увезти ее отсюда будет не совсем правильно.
Закончив рисунок, Скай перевернула страницу На лист стало ложиться потрясающе живое изображение двух бурундуков, играющих на бревне. Девушка сделала еще пару рисунков, потом закрыла блокнот. Она смотрела вдаль так же задумчиво, как на своей картине
– Ты великолепный художник, Скай, – сказал он, сдвинув шляпу на затылок, и сел. – Я узнал Много Когтей на портрете, когда рылся в твоих вещах. А что за люди были на других рисунках? Твоя семья?
Она неловко заерзала на камне.
– Я думала, что ты спишь.
– Нет, я просто дремал. Скай долгое время ничего не отвечала, но наконец произнесла:
– Да, это моя семья.
– И даже тот молодой человек, ковбой? А индейский воин?
Скай смотрела вдаль, теребя уголок закрытого блокнота.
Взгляд девушки был устремлен далеко вперед, и Мэтт мог видеть только ее профиль. Казалось, она с трудом заставила себя ответить.
– Этот ковбой – Монти Глассмен. Мой друг. Он приходил в гости в тот день… – Последовала долгая пауза, но в конце концов Скай решительно закончила. – Его тоже убили.
Мэтт постарался запомнить все сказанное ею. Такие детали могут помочь ему расследовать это дело. На самом деле его послали сюда, только чтобы он привез Скай как свидетельницу, но теперь он знал, что ни за что не уедет отсюда, пока не найдет людей, разрушивших ее прежнюю жизнь.
– А индеец? Он какой-нибудь родственник Много Когтей? – продолжил Мэтт.
– Нет. Его зовут Серый Медведь. Он тоже был моим другом.
– Они были твоими женихами? Воспоминания, видимо, волновали и огорчали ее. Через минуту Скай ответила:
– Да, оба. Они были такие разные. Серый Медведь все еще жив, но я его не видела семь лет. А сейчас… – Она обвила руками колени и через некоторое время подняла глаза на Мэтта. Вдруг задумчивость сменилась в ее взгляде каким-то вызовом. – А теперь твоя очередь. Кто эта женщина, Элизабет, о которой ты говорил во время болезни, в бреду? Может, твоя жена?
Теперь пришла очередь изворачиваться Мэтту. Нервным движением он снял с головы шляпу, потом снова ее надел и со всей силой натянул на лоб.
– Я не был женат.
– Тогда Элизабет твоя невеста, которая ждет, пока ты выполнишь это задание. Так ведь?
– Нет. Она не невеста.
– Тогда она была невестой? – упрямо продолжала Скай.
– Нет! Она… Она… была…
Скай улыбнулась и от этого стала еще прелестнее, ее красота опьяняла Мэтта, он даже забыл, что собирался сказать. Он никогда не видел, как Скай улыбается, а ее улыбка оказалась широкой, белозубой, озорной. Она дразнила его, мстила за то, что он задавал ей много вопросов, рылся в ее вещах, смотрел на нее искоса, когда она рисовала. Но ему не было до этого дела. Ему еще никогда так сильно не хотелось заключить ее в объятия, почувствовать ее согретое солнцем тело, повалить ее на теплую траву, где они смогли бы страстно слиться в единое целое.
– Так, значит, – сказала Скай с очаровательной улыбкой на губах, – ты любишь задавать вопросы, но не любишь отвечать на них?
42 
