60 
— Мне следовало это предвидеть. Первый раз это случилось — ну, когда ты впала в анабиоз — через несколько дней после того, как ты гналась за мной в Венеции?
Шайлер снова кивнула.
Она вспомнила слова доктор Пат: «Иногда реакция может проявляться через некоторое время».
— Я должен был сообразить, отчего ты так слаба, — продолжил Лоуренс. — Теперь я буду себя грызть за то, что не распознал сути проблемы раньше. Все очень просто. Когда ты упражняешь свои способности вампира, твои голубые кровяные клетки работают сверхурочно, а поскольку твой уровень красных кровяных клеток был невысок изначально, из-за смешанного состава крови твои силы убывают. Существует лишь один способ поддерживать твою кровь в нормальном состоянии. Тебе следует взять человека-фамильяра.
— Но мне же еще нет восемнадцати! — попыталась возразить Шайлер. Именно с этого возраста разрешалось производить священное целование. — Я вообще-то собиралась подождать.
— Шайлер, это серьезно. Я уже потерял твою мать, впавшую в кому, и не хочу потерять еще и тебя. Хотя ты обладаешь определенными силами, о которых вампирам твоего возраста остается только мечтать, ты все равно намного уступаешь в силе среднему представителю Голубой крови. Ты не можешь избежать трансформации, но вполне можешь контролировать некоторые самые неприятные последствия, сопутствующие этому процессу. Ты должна взять фамильяра, не дожидаясь восемнадцати лет. Какого-нибудь молодого человека. Ради себя самой.
Джек кашлянул, и Шайлер с удивлением осознала его присутствие — так тихо он сидел, пока ее дедушка читал свою лекцию.
— Я, пожалуй, пойду, Лоуренс. До свидания, Шайлер.
Но в тот самый момент, как Джек собрался выходить, дверь комнаты отворилась.
На пороге возник Оливер Хазард-Перри; увидев Джека, он смутился.
— Я слыхал, Шайлер пришлось уйти с уроков. Я заволновался и приехал, как только смог.
Три вампира уставились на него. Всех троих посетила одна и та же мысль. Оливер был человеком. Юношей Красной крови. А Шайлер нужен фамильяр...
— В чем дело? — поинтересовался Оливер, хотя его никто ни о чем не спрашивал. — От меня плохо пахнет или что-то еще не так?
ГЛАВА 33
Пора воплотить план в жизнь. Розы оказались последней каплей. Да и не только — ее брат совсем расхрабрился и все откровеннее домогался этой полукровки. Он, даже не скрываясь, слонялся в коридоре у класса Шайлер и повадился торчать в школьной библиотеке или в Хранилище, чтобы только увидеть ее. Мими даже застала эту парочку бесстыдно флиртующей на публике! А в другой раз одна подруга сообщила, что видела Джека выходящим из школы в обнимку с Шайлер. Правда, в это Мими не особо поверила.
Мими, согласно инструкциям из книги, начертила пентаграмму маленьким белым мелком на светлом полу из твердого дерева. Потом она сложила требуемые ингредиенты в небольшую стальную чашу, стоявшую на столике в ее гардеробной: листья вербены, листья лавра, соцветие тигровых лилий, майоран, голову жабы и крыло летучей мыши. Этот набор смотрелся неуместно среди множества хрустальных флакончиков с духами и дорогими французскими лосьонами.
Мими зажгла свечу и подожгла от нее веточку розмарина. Потом свечу она задула, как было велено, а горящую палочку бросила в чашу.
Из чаши взметнулся столб фиолетового пламени.
Мими взглянула на себя в зеркало и, к своему удивлению, обнаружила, что в комнате, всего лишь несколько мгновений назад залитой солнечным светом, теперь воцарилась непроглядная тьма — не считая света, бьющего из чаши.
Она открыла небольшой пергаминовый конверт, в котором лежал волосок Шайлер ван Ален; руки у нее слегка дрожали. Мими вытряхнула содержимое конверта себе на ладонь.
Книга велела бросить волосок в огонь, произнося при этом слова, которые сокрушат ее врага. Мими так и сделала, закрыв глаза.
— Я, Азраил, повелеваю духам: уничтожьте силу моей соперницы.
Я, Азраил, повелеваю духам: уничтожьте силу моей соперницы.
Я, Азраил, повелеваю духам: уничтожьте силу моей соперницы.
— Мими!!!
Дверь распахнулась. На пороге стоял Чарльз Форс. Взмахом руки он погасил яркое фиолетовое пламя.
Мими открыла глаза и ахнула. Она попыталась стереть линии пентаграммы ногой, но тщетно.
— Мне просто было любопытно, — попробовала объяснить она. — Комитет все нам запрещает...
60 
