Вавилон

Однажды мы снимали стэнд-ап в 18-м округе у станции метро Шато-Руж, где разбит уличный рынок со всякой съестной всячиной. Стэнд-ап — это когда в репортаже вдруг появляется корреспондент и говорит, как ему кажется, какую-то умную и важную мысль. Мне предстояло эффектно пройти сквозь толпу с микрофоном. Пришлось сделать не меньше 20 дублей, потому что микрофон неожиданно забарахлил. Должно быть, рация в стоявшей неподалеку полицейской машине работала на той же радиочастоте и вносила помехи. Когда позже мы отсматривали материал, оказалось, что в разношерстной рыночной толпе за 30 отснятых минут было одно-единственное европейское лицо. И это лицо было мое.

Арабы, африканцы, азиаты… Мужчины в бурнусах и кафтанах, в чалмах и тюбетейках, с бородами и без. Чернокожие женщины в платках, завязанных немыслимым бантом. Маленькие кругленькие азиатки. Особи в парандже с узкой амбразурой для глаз. Этот уголок Парижа — настоящий Вавилон. По нему можно читать историю колониальных завоеваний Франции и мировой миграции населения.

Париж всегда был пристанищем для искавших лучшей доли. В Средние века город осваивали голландцы и шведы, в основном студенты, приехавшие учиться в Сорбонне. В XVII веке здесь искали убежища английские, шотландские и ирландские якобиты. В начале XIX века, когда Наполеон провозгласил евреев полноценными гражданами, а иудаизм — официальной религией наравне в католицизмом, в Париж устремились потомки всех 12 колен израилевых. Затем повалили поляки, недовольные то Россией, то Пруссией. В конце XIX века поехали на заработки итальянцы, бельгийцы, испанцы и португальцы. В XX веке Париж пережил волну белой русской эмиграции, затем армянской, затем очередной еврейской (сефарды из Северной Африки). Все это город переварил и выдал конечный продукт — парижанина, космополита и свободолюба.

Потом пришел черед арабской эмиграции: Марокко, Алжир, Тунис. Азиатской: Турция, Китай, Вьетнам, Лаос, Шри-Ланка, Сирия, Ливан. Американской: Гаити, Мартиника, Гваделупа, Антильские острова. Африканскую волну можно сравнить с настоящим цунами. В колониальную эпоху Франция владела почти всей Западной Африкой и доброй частью Центральной. Теперь в Сенегале, Мали, Того, Габоне, Конго, Чаде, Гвинее, Камеруне, Мадагаскаре и на острове Реюньон не осталось ни одной семьи, у которой не было бы родственников или хотя бы знакомых, уехавших пытать счастья во Франции.

Прежде страна принимала всех по принципу воссоединения семьи. То есть устроившийся в Париже иммигрант вызывал на ПМЖ сначала своих родителей, потом братьев и сестер. Потом он женился на своей соотечественнице и вместе с ней перевозил во Францию ее ближайших родственников. Те тоже действовали по цепочке. Государство было обязано всех обеспечить жильем и пособием.

Когда оказалось, что прокормить такое количество граждан невозможно, гостеприимно распахнутые ворота прикрыли. Получить сейчас французские документы непросто. Думаю, оно и к лучшему.

Сейчас каждый шестой житель Парижа — иммигрант, то есть уроженец другой страны. Каждый шестой — сын или дочь иммигранта. То есть минимум треть города — как говорится, «свежая кровь». Самое распространенное имя для новорожденного парижанина — Мохамед-Амин. А еще 5 лет назад первую строчку занимал Жан-Кристоф.

Стоит немного удалиться от центра, от оси Лувр-Елисейские поля, как в Париже начинают проступать Абиджан, Бамако, Марракеш, Пномпень и Рангун.

На улице Мира (rue Myrha) в 18-м округе по пятницам местная мечеть не в состоянии вместить всех прихожан. Во время дневного намаза народ расстилает коврики прямо на улице. Движение останавливается, потому что молящимися бывает покрыта вся проезжая часть. Городские власти собираются построить в этом районе новую мечеть, но имамы говорят, что и ее будет недостаточно. Надо строить сразу три.

  45