88 
– Обязательно. Когда-нибудь. Но сначала, – победоносно произнес он, – я поеду в Грецию.
– Значит, ты решил?
– Все уже устроено. На прошлой неделе я снял домик на острове Корфу на шесть месяцев.
– А что потом? – Она отпила еще глоток вина. – Может, тебе стоит приехать в Нью-Йорк и пересмотреть свое решение?
Он покачал головой:
– Нет, Беллецца, мы оба знаем, что приняли правильные решения. Я займусь чем-нибудь здесь.
– Станешь работать на одного из моих конкурентов? Ее озабоченное выражение слегка рассмешило его, но он снова покачал головой:
– У тебя их нет, Изабелла. И я не смог бы работать ни на кого после тебя, хотя я уже получил пять предложений.
– О Господи, неужели? От кого? – Он перечислил, и она насмешливо сказала: – Они занимаются чепухой, Бернардо. Нет!
– Конечно же, нет! Но может подвернуться что-нибудь еще. Было одно предложение, заинтересовавшее меня. Оно исходило от крупнейшего модельера мужской одежды в Италии, который также выполнял частные заказы в Лондоне и во Франции.
– А тебе не будет скучно?
– Возможно. Но им нужен кто-то, чтобы руководить их делом. Старик Фелеронио умер в июне, его сын-врач живет в Австралии, дочь совершенно не разбирается в бизнесе. А они, – он озорно взглянул на нее, – не желают продавать свое дело. Они хотят, чтобы кто-нибудь управлял им за них, а они могли бы продолжать жить как короли. Думаю, в конце концов они продадут, но, может быть, не в ближайшие пять или десять лет. Это дало бы мне почти безграничную свободу делать то, что хочу. – Он улыбнулся ей.
– Ну же, выскажись: то, чего у тебя никогда не было со мной.
– Я бы не относился к тебе с таким огромным уважением, если бы ты отошла на второй план. И у тебя для этого нет оснований: ты знаешь об этом бизнесе больше, чем кто-либо в Европе.
– И в Штатах, – гордо добавила она.
– И в Штатах. А если ты передашь свои знания Алессандро, то «Сан-Грегорио» будет процветать на протяжении ближайших ста лет.
– Иногда я беспокоюсь об этом. Что, если он не захочет?
– Захочет.
– Откуда ты можешь знать?
– Ты когда-нибудь говоришь с ним об этом? Он разговаривает так, как будто ему не пять лет, а пятнадцать. Возможно, он не столь проницателен, как ты в смысле дизайна и цвета, но воздействие этого, способность, механизмы работы «Сан-Грегорио» у него уже в крови. Как у Амадео. Как у тебя.
– Надеюсь, что это так. – Она сделала пометку в уме, что надо больше говорить с сыном о своей работе, когда вернется в Нью-Йорк. – Я ужасно скучаю по нему, – сказала она, – и мне кажется, он начинает сердиться. Он хочет знать, когда я возвращаюсь.
– И когда же?
– Через месяц. Так даже лучше. Наташа сняла на лето дом в Ист-Хэмптоне. Он сможет побыть на побережье, пока я закончу здесь и буду искать квартиру в Нью-Йорке.
– Ты будешь ужасно занята. Тебе придется подыскать временное помещение для офиса – ребята приедут через две недели после тебя, – не говоря уж о поисках постоянного помещения, архитектора для его оформления, места, где ты будешь жить с Алессандро.
– Пока ты будешь просиживать зад в Греции! Он усмехнулся:
– Я заслужил это, чудовище.
– Пошли, – сказала она, – давай продолжим работу.
В тот день они трудились до одиннадцати вечера, сортируя ценные вещи в гостиной, упаковывая то, что могли, а все прочее оставляя профессиональным упаковщикам. Красные ярлыки навешивались на то, что отправлялось вместе с ней, синие – на те вещи, которые оставались в Риме, зеленые – на то, что сдавалось на хранение. Оставалось кое-что еще, неизбежные вещи на выброс, которые всегда появляются при переезде. Даже у Изабеллы с ее мебелью в стиле Людовика XV, мрамором и вещицами от Фаберже все же были сломанные игрушки, вещи, которые она терпеть не могла, книги, которые ей не хотелось сохранить, и треснувшая посуда.
Бернардо подвез ее в тот вечер до дома мод «Сан-Грегорио» и вновь забрал на следующий день. В последующие три недели они рано заканчивали работу, приезжали на виллу к двум часам и уезжали после полуночи. К началу четвертой недели все было сделано.
Изабелла в одиночестве остановилась на мгновение посреди горы ящиков, аккуратно сложенных в гостиной и холле. Море красных ярлыков – ценные вещи, которые она отправляла в Нью-Йорк. В доме вдруг странно зазвучало эхо, свет был выключен. Был третий час ночи.
– Ты идешь? – Бернардо уже ждал возле машины.
– Подожди! – крикнула она и тут же подумала: «Чего? Что он вернется?» Вдруг она услышит его шаги? Человека, которого нет уже десять месяцев. Она тихо шепнула в темноту: – Амадео?
88 
