16 
– Подполковник Трауберг! – представился рыжий толстяк. Он то ли знал капитана ван Фрассена в лицо, то ли сразу почуял в нем старшего по званию. – Машины к отправлению готовы!
– Майор Дансен! – козырнул второй советник, бледный и злой.
– Инженер-капитан Лагнар!
Рядом с румяным красавцем Лагнаром, боясь дышать, стояла его жена – тихая мышка. Ее обнимала знакомая Регине дама, что-то шепча мышке на ухо. Дальше, вцепившись в чемоданы, как в спасательные круги, сбились в кучку два секретаря и пресс-атташе. От них тянуло страхом – так же резко и неприятно, как от солдат несло вонью овчины и густым табачным духом.
– Что в чемоданах? – спросил ван Фрассен.
Дипломаты оглохли и онемели.
– Повторяю: что в чемоданах?
– Личные вещи, – наконец буркнул пресс-атташе.
– Почему не в багажных отсеках?
– Там нет места. Мы возьмем багаж в салон…
– Откройте чемодан.
– Вы не имеете права! Это произвол!
– Откройте чемодан.
– У меня дипломатическая неприкосновенность!
– Откройте или останетесь в Непае!
Бормоча проклятия, пресс-атташе щелкнул замком. Крышка откинулась, явив взорам роскошь мехов – белых, золотистых, черных с проседью. Пушнина была напихана в чемодан кое-как, варварскими методами – лишь бы влезло побольше.
– Личные вещи оставить здесь! – тоном, не терпящим возражений, приказал капитан. – В салон не брать ничего, кроме оружия и предметов первой необходимости. По машинам!
И, не обращая внимания на протесты дипломатов, повел Регину к ближайшему внедорожнику. Ник рысцой побежал следом – похоже, он пуще смерти боялся оказаться с Региной в разных машинах. К молодому человеку присоединился подполковник Трауберг. Чета Лагнаров и секретари, оплакивающие багаж, заняли второй внедорожник. Консул с остальными выбрал «Бродягу». Всех задерживали солдаты – конвой не спешил разместиться в «Орешке», поджидая лейтенанта.
К счастью, тот объявился быстро, пулей влетев в гараж.
– Эйну! Эйну мяяк!
Черные глаза лейтенанта горели от возбуждения. Шрам на щеке налился кровью: вот-вот брызнет. Ушанку лейтенант где-то потерял; чуб, вырвавшись на свободу, дыбился непокорной волной. Офицер с трудом взял себя в руки, перейдя на ломаную унилингву:
– Началнык! Кыч нырга! Имею говорить! Срочно!
Лейтенант вертел головой, как цапля на болоте, выискивая консула. Но консул уже забился в нутро «Бродяги», отгородившись от враждебного мира корпусом вездехода и пышными телесами дамы-соседки. Выгнать его наружу не смогло бы и землетрясение.
– Прекратить панику! – ван Фрассен быстрым шагом направился к лейтенанту. – Что случилось?
– Тыдын? – офицер недоверчиво моргал. – Кто есть таков?
– Капитан-командор ван Фрассен. Руковожу эвакуацией консульства. Айвыхак то?
– Ай, ай! Командор! Чумли зых доклад…
Просияв, лейтенант козырнул и изо всех сил ударил капитана под ложечку. Удар был страшен. Хрипящего ван Фрассена скрутило в три погибели. Хватая ртом воздух, на какое-то время он стал беспомощней младенца: где я? кто я? что со мной делают?! Когда же способность дышать – а главное, соображать – вернулась к капитану, двое солдат держали его мертвой хваткой, и лейтенант расстегивал кобуру.
Ствол пистолета уперся пленнику в ухо.
– Курум! – хрипло рявкнул офицер, свободной рукой тыча в сторону машин. Желтое лицо кутха сияло полной луной. Казалось, он только что выиграл счастливый билет в рай. – Хой, Ларгитас! Бегом сюдой!
Никто не двинулся с места.
– Консул-цу раз! Майрах бунт – бить командор хыр-бахыр…
Вместо ответа взревел двигатель «Бродяги». Приказ консула, обезумевшего от ужаса, самостоятельное решение майора Дансена, севшего за руль вездехода – так или иначе, но гусеничная громада сорвалась с места и, набирая разгон, ринулась вперед, на кучку предателей. Наверное, в этом была простая, военная правда. Выйди ларгитасцы из машин, вступи в бой с охраной – это не спасало жизнь ван Фрассену. Лейтенант пристрелил бы его в первую очередь. А так беглецы имели шанс прорваться из гаража, разменяв жизнь одного на свободу многих.
Пока солдаты не заперли ворота.
Все эти соображения прошли мимо Регины. Она даже не успела толком испугаться за отца – так быстро всё произошло. Рассудок словно кошки изодрали – жалкие клочья событий, разметанные вихрем кошмара. Истошно вопя, брызжут прочь солдаты. Лейтенант всаживает всю обойму в «Бродягу». Пули рикошетят, высекают искры из бронепласта обшивки, из стен. За вездеходом, бодая его в задницу, несутся внедорожники – бок-о-бок, обдирая борта друг дружке. Кто-то кричит, срывая горло; не кто-то, а Регина. Кто-то на ходу распахивает дверцу; не кто-то, а Ник. Кто-то волочится за машиной, вцепившись в подножку; кто-то лезет в салон – жуткий, бешеный, ободранный; не кто-то, а…
16 
