94 
– Судя по вашему посланию, сеньор ван Фрассен, – прервал его размышления голос Оливейры, – вы пригласили меня не просто в гости к вашей благородной дочери. Что-то случилось? Нужна моя помощь?
Капитан долго готовился к этому разговору. Но сейчас он медлил с ответом. Все фразы, ждущие своей очереди, как боезапас на артиллерийской палубе, куда-то исчезли. Боезапас превратился в воздух, и тот устремился прочь из разгерметизированного отсека. О чем рассказать герцогу? О чем умолчать? Как облечь в правильные слова тревогу за дочь? А ведь Оливейра, пожалуй, уверен, что понадобились деньги…
– Если по порядку, то: да, не знаю, да. Я пригласил вас на Ларгитас с тайным умыслом – тут вы правы. С Региной всё в порядке, если мерить порядок видимыми критериями. Она здорова. Она материально обеспечена. Ее ценят на работе. Она одинока, если не считать химеры. Но тут ни вы, ни я ничем не поможем. Адмирал Рейнеке не согласен с моей позицией, и считает ее пораженческой… Впрочем, неважно. Встречаясь со мной или матерью, она вполне общительна. Она часто улыбается. Господин Оливейра, мне очень не нравится, как она улыбается. У нее делается такое лицо… Вы видели, как смеются офицеры, выжившие в бою, где пал личный состав их части? Офицеры, отдавшие приказ идти в атаку?
– Видел. Я всецело в вашем распоряжении.
– Она взяла отпуск. Я надеялся – слетает на курорт, отдохнет, развеется… Куда там! Сидит в четырех стенах, из дому почти не выходит. Гостей, насколько мне известно, не принимает. Говорит, ей хватает Фриды, а больше никто не нужен.
– Фрида?
– Я о химере.
– Да, конечно. Просто имя запамятовал…
Они прошлись до конца зала, повернули обратно. Вокруг молчали стальные свидетели истории планеты, когда человечеству некуда было деться из тюрьмы земного притяжения, и оно резало себя, не выходя в космос. Мечи бросали на двух людей ледяные отблески. Капитан зябко передернул плечами. Ох, не зря древнее оружие именуют «холодным»…
– Несчастная любовь? – предположил Оливейра. Сегодня он оделся по общегалактической моде: видимо, не желал смущать покой работниц музея. – Извините, сеньор ван Фрассен, если я слишком дерзок… Но тема разговора близка мне не меньше, чем если бы ваша дочь принадлежала к роду Оливейра-ла-Майор. Регина – не истерическая девица на выданье. Ей не свойственно прыгать в реку из-за ловеласа, отвергнувшего ее ради другой. Я был бы горд, обладай мои сыновья хоть толикой ее душевной силы. И всё же чувства женщины, тем паче отвергнутой женщины, нельзя не брать в расчет…
– Несчастная любовь у нее уже была. Давно. Время лечит, а десять лет – изрядный срок. Нет, тут что-то другое. Один раз я спросил напрямую… Она ушла от ответа. И обмолвилась, что не может об этом рассказать.
– Ваша дочь поклялась? Дала слово? Обет?
– Боюсь, – капитан втайне усмехнулся рыцарской наивности герцога, – что скорее подписку о неразглашении. Периодически ей приходится сотрудничать со службой Т-безопасности. Возможно, Регина не справилась с операцией. Кто-то пострадал или даже погиб… Я могу только гадать.
– Трудная ситуация, – герцог вновь остановился перед «эволюционным древом», скользнул незрячим взглядом по экспозиции. – Поделись ваша дочь тем, что ее гложет, и ей наверняка стало бы легче. Но если она дала слово… Я очень ценю ваше доверие, сеньор ван Фрассен. Но я не врач, не телепат и даже не психолог. Чем мне оправдать вашу надежду? Поймите меня правильно, я ни в коем случае не отказываюсь! И сделаю всё, что в моих силах. Но… У Регины есть друзья. К примеру, Линда Гоффер. Есть семья. Близкие люди, наконец. Возможно, наши объединенные усилия окажутся более успешными?
Ван Фрассен кивнул:
– Я вижу, господин Оливейра, между нами больше общего, чем могло бы показаться на первый взгляд. По крайней мере, мыслим мы в сходном направлении. Да, я обратился к Линде Гоффер. Я пригласил ее вместе с мужем. Муж, к сожалению, отказался: у него какие-то проблемы со здоровьем. Я связался с двумя учителями Регины: Фердинандом Гюйсом, директором «Лебедя», и Тераучи Оэ с Сякко. С последним я не знаком лично, но Регина о нем много рассказывала. Увы, господин Оэ прилететь не смог, в силу преклонного возраста. Но он любезно прислал свою ученицу, доктора Юсико Танидзаки. Сказал, что Регина успела с ней сдружиться.
– Ваша дочь знает?
– Что я пригласил вас и остальных? Нет.
– Мы действительно похожи, сеньор ван Фрассен. На вашем месте я поступил бы точно так же.
94 
