очень нудно 
45 
Против этого трудно было возражать, и мадам Марковой волей-неволей пришлось выпустить их вдвоем из своего кабинета, хотя она не скрывала недовольства. Достойная дама явно что-то заподозрила, но не могла с уверенностью обвинить Николая в переменах, произошедших в характере Анны, и вынуждена была молчать. Тем не менее она сама распахнула перед ними дверь, и Анна повела Николая наружу, в небольшой палисадник перед парадным. На улице было довольно прохладно, и ей пришлось накинуть шаль, чтобы не озябнуть в тонком трико. При виде ее болезненной худобы и бледности у Николая тоскливо сжалось сердце, но он не мог позволить себе обнять и утешить любимую на глазах у чужих людей.
– Ты не заболела? – прошептал он, усаживаясь рядом с Анной на садовой скамейке. – Я ужасно скучал без тебя… и беспокоился, потому что долго не получал вестей.
– Они наверняка перехватывали мои письма. Отныне мне самой придется их отправлять. – Хотя одному Богу известно, как ей удастся улучить хотя бы минуту, чтобы выскочить из школы. – Что-нибудь случилось? – с тревогой спрашивала она, не в силах скрыть счастливую улыбку. Как это прекрасно – повидать его вновь! – У тебя все в порядке, Николай?
– Конечно, Анна… Я так тебя люблю… – Он говорил это тихо, но с тоской и болью… Николай и сам не ожидал, что будет так страдать вдали от любимой.
– Я тоже люблю тебя, – отвечала Анна, и влюбленные тесно переплели руки.
Им было невдомек, что сверху из своего окна за ними украдкой наблюдает мадам Маркова, досадуя на то, что не может подслушать ни слова из их разговора. Однако она отлично видела, что парочка держится за руки, и этого было достаточно, чтобы утвердиться в своем подозрении. Тонкие губы хозяйки балетной школы гневно сжались. А Анна продолжала:
– Ты еще не поговорил с Мери?
Николай нахмурился, но все же заставил себя ответить:
– Через пару дней после твоего отъезда.
Судя по его виду, ничего хорошего это не сулило. Анна моментально почуяла неладное и загрустила.
– Что же она сказала?
О, Мери успела наговорить ему очень много, и начатая тогда словесная дуэль тянулась и по сей день. Но Николай был тверд в своем решении идти до конца и выиграть.
– Анна, ты не поверишь своим ушам, но она не желает возвращаться в Англию. Она хочет остаться в России. После пятнадцати лет жизни в добровольном заточении и жалоб на Россию она наотрез отказалась уезжать, когда ей предложили сделать это по-хорошему.
Новость так расстроила Анну, что она слушала дальше, с трудом сдерживая слезы.
– А как же развод?
– И разводиться она тоже не желает. Она, понимаете ли, не видит причин, по которым нам следует оставить друг друга. Она согласна с тем, что совместная жизнь делает ее такой же несчастной, как и меня, но при этом уверена, что давно рассталась с надеждами на счастливый брак. Мери твердит о том, что не переживет унижений, связанных с процедурой развода. И получается, что, если мы уедем сейчас вдвоем – я и ты, Анна, – мне нельзя будет взять тебя в жены.
Так же как и ее, Николая больно ранило каждое сказанное им слово. Он так хотел дать ей все, на что способен: дом, положение в обществе, уверенность в завтрашнем дне, детей – новую, счастливую жизнь. А выходило так, что она могла лишь оставаться его любовницей. И тогда унижения придется терпеть не его жене, а ей, Анне.
– Кто-то еще знает про нас? Его величество? – с тревогой уточнила она.
– Наверное, он давно уже догадался, но не торопится нас осуждать. Ты ему слишком симпатична, и он сам говорил мне об этом много раз.
– Ну что ж, тогда можно не беспокоиться, – с тяжелым вздохом заключила она. – Все равно мне еще слишком многое предстоит сделать. Им кажется, что я совсем обленилась, и теперь мадам Маркова постоянно грозится похоронить меня в кордебалете и не давать сольных номеров. Она считает, что я уже не та балерина, какой была раньше. Мне бы хотелось заставить ее передумать, а у тебя появится время заставить передумать Мери. Придется нам еще потерпеть.
Одному Богу известно, каких усилий ей стоил этот спокойный, рассудительный тон. Ведь Анна обмирала от страха, стоило ей подумать о дальнейшей жизни в балетной школе и той борьбе, которую предстояло выдержать Николаю.
– Боюсь, что мое терпение лопнет, – мрачно заметил он. – Мне ужасно тебя не хватает. Когда ты снова сможешь нас навестить? – Каждый день без Анны превращался для него в бесконечную пытку. Действительность оказалась намного хуже самых мрачных опасений.
45 
