очень нудно 
42 
– Цифра? Н-не знаю… – детина моментально растерял недавнюю уверенность. – А-а, цифра!
Он просиял, звонко хлопнув ладонью по лбу. Словно комара пришиб.
– Хозяин сказал: номер одиннадцать на Черной стороне. Это Черная сторона?
– Черная. Только номер не одиннадцатый, а восьмой.
– Ох, блин катаный! Виноват! Выходит, я к тебе вломился… Беда-то какая! Что ж теперь делать?
– Наверное, идти искать свой номер, – пожал плечами барон.
– Ну да! А собака?!
– Вы уверены, что она вас ждет? Хорошо, я пойду первым.
Отодвигая щеколду, Конрад чувствовал себя участником дурацкого фарса. Рыцарь Утренней Зари вызволяет жертву из лап Черного Аспида… Овал Небес! Предчувствия его не обманули. Аспид во плоти действительно поджидал в коридоре!
У стены, заложив руки за спину, стоял стряпчий Фернан Тэрц.
Из всех возможных свидетелей негласного обыска – самый нежелательный.
– Что здесь происходит? – риторически вопросил Тэрц.
– Это я во всем виноват! – радостно гаркнул рыжий, вываливаясь в коридор. Суму детина успел опять водрузить на могучее плечо. – Собака! Тут была злая собака! А я вломился в чужой номер! А этот благодетель меня спас! А собака убежала…
Стряпчий шагнул вперед, готовясь к длительному общению, но с лестницы донеслось:
– Немедленно! Где здесь барон фон Шмуц?! Я хочу видеть этого человека!
Скажи Конраду кто-нибудь еще вчера, что он будет рад появлению буйного корнета Лефевра – ни за что бы не поверил!
* * *
– Я требую объяснений, сударь!
Сегодня корнет был сам на себя непохож. Пылкий, оскорбленный, чего-то требующий – все, как обычно. Но присутствовал в конном пращнике Франце Лефевре некий надлом. Томила тайная червоточина. Ел поедом злобный хорек сомнений. Лицо осунулось, выправка увяла. И страстный огонь во взоре гнусно коптил.
Даже султан на кивере, возвышаясь над помпоном, скорбно качал пучком китового уса.
– Как вы мне надоели, сударь! – честно вздохнул барон, чувствуя, что мимо воли проникается сочувствием к мальчишке, переживающему тяжелый период крушения иллюзий. – От второй дуэли я категорически отказываюсь, имейте в виду. Меня в спец-арсенале запрут на веки вечные… Слушайте, зачем вы меня преследуете? Фехтовать не с кем?!
– Вы!.. вы… – корнет задохнулся. Кровь бросилась ему в лицо и сразу отхлынула. Юноша был невменяем. – Идемте! Да, да, сударь! Идите за мной!
Схватив барона за руку, он потащил добычу на улицу. Конрад не сопротивлялся.
– Вот! Смотрите!
На фонаре, обвитом змеей, белело объявление. Прямоугольный листок бумаги, приклеенный с тщательностью сумасшедшего: ни уголка не торчало, ни краешка. Неживой, твердый почерк, ровные ряды предложений, словно пехота на плацу – все это было хорошо знакомо барону. Если ты записной дуэлянт и служишь в Бдительном Приказе, такие штуки выучиваешь наизусть и узнаешь с первого взгляда.
– Читайте, сударь!
– Корнет полка конных пращников, – зачитал барон скучным тоном, заранее зная содержание листовки, – Франц Лефевр в итоге дуэли с бароном фон Шмуцем, обер-квизитором…
– Дальше! Читайте дальше! Это уже по всему городу висит!
Подобные резюме – в рамках «Дуэльного кодекса», статья «Поощрение и наказание» – учредил высочайшим указом Ромуальд Грозный, прадед Эдварда II. Поскольку дуэль на саблях-болтушках не приводила к телесным повреждениям, заметным для населения, а потому радостным для победителя и позорным для побежденного, синклиту магов-консультантов вменялась разработка соответствующего эрзац-заменителя. Конкурс выиграл волхв-радетель Джошуа Магарыч, очаровав стилос и восковый таблетон особо извращенным образом. Во время дуэли все сведения о результатах горели под стилосом темным пламенем и нечувствительно переносились в канцелярию Приказа, где размножались методом «librorum impressio». Прикормленые гении-табеллариусы разносили листовки по Реттии и расклеивали на столбах в достаточном количестве.
Таким образом любой, желающий получить законное удовлетворение от господ квизиторов, рисковал не шкурой, но репутацией.
– …был опозорен семь раз против одного косвенного позора…
– Вы издеваетесь? Дальше!
– Теофиль Стомачек, он же Гвоздила… опозорен шестнадцать раз…
– Дальше, сударь! Извольте не останавливаться!
– Сыка Пайдар, он же Яцек Малява… дюжина прямых позоров и три косвенных… бездельник Феликс Шахрай… опозорен восемь раз…
42 
