2 
Смеетесь? Зря — потому что наш новый знакомый оказался не только коллегой-фантастом, не только земляком-харьковчанином, но и кандидатом исторических наук, доцентом университета.
Как вы уже, наверное, догадались, речь идет об Андрее Валентинове, у коего на настоящий момент вышло полтора десятка авторских книг, написанных большей частью в редком жанре «криптоистории», который Валентинов в значительной мере сам и создал. В принципе жанр этот можно считать одной из разновидностей исторической фантастики: этакий странный сплав «Fantasy», НФ, «альтернативной истории», мистики, истории реальной, детектива и еще много чего…
Впрочем, мы отвлеклись. На тот момент Андрей еще был никому не известным автором, а из публикаций за ним числились лишь научные статьи.
Зато, как вскоре выяснилось, диссертацию Андрей защищал как раз по античности, причем специализировался именно на интересующей нас крито-микенской культуре того самого периода, в котором происходило действие нашего «Героя…». Так что в итоге Валентинов сильно помог нам и литературой, и консультациями. Мы же, в перерывах между написанием очередных глав «Героя…», запоем читали его романы — тогда еще в исчерканных вдоль и поперек машинописных распечатках, — критикуя, редактируя и споря до хрипоты…
Господа, кстати, как вам еще одно «историческое» совпадение — родиться Андрей Валентинов ухитрился тоже во второй половине марта, в День Парижской Коммуны.
Случайно ли?!
Итак, знакомство состоялось, роман понемногу двигался вперед — и в конце 1995 года был благополучно завершен. Взяв новогодний тайм-аут и честно отгуляв праздники, со второй половины января нового, 1996 года мы единогласно постановили: беремся за отложенный до поры до времени «Город наизнанку»! Пришла наконец пора выпить холодного…
Пора-то, конечно, пришла — но разве что пора еще немного побиться головой о приснопамятную стенку. Текст ухмылялся и прирастал огрызками. Персонажи ожили, организовали подпольное сопротивление, по-партизански закладывали мины под рельсы фабулы, пуская под откос целые главы, и, что самое главное, готовы были умереть, лишь бы не примерять греческие хитоны и гиматии. Если гаишники поначалу согласились называться гоплитами (знали, зар-разы, что согласие притворное!), кентавры прижились сразу — то всякие там эриннии, нимфы и сатиры в упор не желали вселяться в наш Город. Реальность пружинила, категорически боясь данайцев, дары приносящих! Да и былой сюжет начал скабрезно подмигивать банальностями: Восставшие из Ада против Князя Тьмы!
Тошно, господа.
Скучно.
Тупик.
И мы снова отложили ма-ахонький кусочек готового текста до лучших времен — а сами уселись воспитывать «Пасынков Восьмой Заповеди».
А где-то наш Валентинов? Валентинов, ау?! Оказывается, Андрей тоже времени даром не терял: наконец-то его произведениями заинтересовались издатели (да еще как заинтересовались, пришлось чуть ли не аукцион устраивать!), в очередном выпуске серии «Перекресток» вышел его роман «Преступившие», а сам доцент-историк тем временем трудился над «Овернским клириком» — одним из его лучших произведений, опубликованных на сегодняшний день.
Но вернемся к нашим баранам, то бишь к Олдям-Овнам.
Закончив «Пасынков…», мы с некоторой опаской покосились на коварный задел «Города…», внесли в него две-три малозначащие правки и… спрятали в долгий ящик. Любовь не складывалась. Отказываться от замысла мы не собирались, да и не имели такой возможности — герои успели ожить, бродя по комнатам наших квартир, буяня в пьяном виде и настоятельно требуя продолжения — но… потом.
Нас уже ждал «Мессия…» (который очищает диск). И мы сбежали от назойливых «персонажей в поисках автора» в Поднебесную XV века (нашей, теперь уже точно нашей (!) эры).
Но там, за спиной, вместе с вредным Хайнлайном, считавшим одним из признаков профессионализма умение обязательно доводить рукописи до конца, все равно маячил беспокойный призрак неправильного, сюрреалистического, требующего нашей крови «Города наизнанку».
Шло время, год шел за два или за три, вскипел океанским цунами долгожданный бум отечественной фантастики, и мы, и Андрей наконец обзавелись нормальными компьютерами, понемногу к ним привыкнув; выходили книги, вручались премии, коллеги-фантасты вкупе с нами, грешными, жарко спорили на конвентах о перспективах развития любимого жанра — а «Город…» все ждал своего часа. Регулярно мы возвращались к нему, чтобы один абзац дописать, а другой вымарать — и вновь уткнуться лбом в стену бессилия.
2 
