61 
Сегодня вся страна будет сильно переживать: грядёт футбол. Ничего не буду сейчас по этому поводу говорить и вас прошу этого не делать, а то накаркаем.
29 июня
О футболе говорить не буду. Мне сложно поддерживать эту тему, поскольку я не в вопросе. Жаль, конечно, что праздник мог длиться дольше, но праздник всё-таки был, и это главное.
Тем, кто пишет из неведомых или ведомых мне украинских городов по-украински: если будете писать по-украински, я буду удалять ваши комментарии. Не потому, что мне не нравится язык, он мне нравится, но я его не понимаю. Если вы можете читать по-русски, значит, вы можете отвечать мне соответственно. Из Армении, Грузии, Литвы и Эстонии мне не пишут на родных языках. Кстати, в среду полечу в Тбилиси, потому что до невозможности соскучился по городу и друзьям. В Тбилиси, сколько бы людей ни было в компании, если в этой компании есть хоть один не говорящий по-грузински человек, все даже между собой будут говорить по-русски, — из простой вежливости и гостеприимства. И там никому об этом не надо напоминать или об этом просить. А тут вы пишете мне по-украински, и я даже не понимаю, доброжелательно вы написали или нет. Это же отдельный язык, а я его не знаю, и не обязан знать. Спасибо. Прошу, без истерик и подозрений в шовинизме (улыбка).
Теперь о Севастополе. Ох, какой же это прекрасный город! Его сейчас в самых основных местах подреставрировали, и он со стороны моря выглядит вообще белоснежным. В этом городе много благородства и достоинства. И хотя его состояние очень далеко от совершенства, я сейчас не об этом. В Севастополе есть свой особенный, достойный мотив, и на его фоне очень заметны глупость и суетливость.
После спектакля мы сидели большой компанией во дворике заведения под названием «Гелиос», рядом с красивым зданием матросского клуба, над красивой бухтой, где много кораблей, доки, военные тральщики. Ночью на кораблях горят огни, и воздух там невероятный. Мы сидели, выпивали простецкое крымское шампанское, стреляли пластмассовыми пробками в небо. И вдруг подъехала машина — совсем впритык к заведению, туда, где машины не ставят. Это был небольшой двухместный кабриолет «Мерседес» решительно чёрного цвета, надраенный и наполированный до невозможности и с киевскими номерами. Из него вышли два парня лет тридцати пяти, во всём белом, оба небольшого роста даже по сравнению со мной. Видно было, что они ощущают себя очень мускулистыми. Парни вышли, обвели всех невидящими глазами и медленно прошествовали внутрь заведения. Как только они скрылись из виду, все, кто был во дворике, весело посмеялись, мы в том числе. Смеялись и молодые девчонки, в расчёте на которых эта машина, наверное, и покупалась. Уж больно карикатурно вели себя эти мачо днепровского розлива. Посмеявшись, мы забыли о них, но эти парни вскоре дали нам новый повод: они приводили из заведения к машине девушек, позволяли им посидеть в салоне и сфотографироваться. И каждый раз обводили пространство невидящими глазами. А потом одна из тех, что сидели в машине, подошла ко мне и, слегка пьяненькая, сказала: «Знаете, Евгений, мы были у вас сегодня на спектакле. Вы про нас плохо не думайте, нам эти два деятеля не нужны. Просто у нас деньги уже кончились, мы с ними сейчас выпьем и пойдём домой. У них всё равно в этой дурацкой машине только два места. И не лень же было на ней ехать так далеко!» Я подумал: «Хороший город Севастополь. Не просто его взять».
Мы сидели тогда так до рассвета и встретили первые лучи. А утром в «Гелиос» приехали два хороших парня. Как я понял, киевские ди-джеи. Один высокий, другой маленький и толстенький, заехали попить утреннего чаю и стали играть свою музыку, совершенно бесплатно и для совсем немногих людей, уже при утреннем свете. Кто-то танцевал, и всем было хорошо. Толстенький ди-джей спросил меня, видел ли я последний концерт Стиви Уандера. Я сказал, что не видел. Он сказал, что Стиви Уандер тоже его не видел. Мы посмеялись, и я поехал по утреннему городу спать. А два деятеля на своем «Мерседесе» уехали несолоно хлебавши. Так им и надо.
А в Париже я видел однажды такую сцену… Была хорошая погода, я сидел в кафе на Трокадеро. Рядом со мной сидела совершенно парижская пара, парень и девушка. И по одежде, и по повадкам, и по тому, как говорили, они были стопроцентные парижане. Парень сидел ко мне спиной, а девушку я видел. Смуглая, с острым лицом, хорошенькая. Мимо проходил дядька, который предлагал цветы: розы. Ну, это обычное дело. Парень, куря сигарету, подозвал его, купил одну розу, протянул её девушке и тут же получил ха-а-а-рошую пощёчину. Звонкую такую! Девушка встала и пошла.
61 
